Sтраница Основного Sмысла

Возвращение Евразии

Азия и Европа. Восток и Запад. Россия и мир. Славянофилы и западники. Сцилла и Харибда. Развилка трех дорог… Галину Сачко вынесло на эти цивилизационные перекрестки после распада СССР и крушения КПСС, в которой она была довольно заметной фигурой — секретарем Центрального райкома партии Челябинска и одновременно членом ЦК. Несколько лет мучительно переживала случившееся, собиралась мыслями. А затем, как сама говорит, ей стали помогать высшие силы. Когда эту фразу слышат прагматики, они понимающе кивают головой — все ясно, остались столичные связи. Но сама Сачко и люди иного склада думают, что речь идет о влиянии совершенно другого порядка — божественных сил.
Да и как иначе объяснить происходящее. Галину Владимировну вызвал ректор ЧелГУ Валентин Батухтин (на снимке). Он сообщил, что есть мысль начать подготовку по специальности политология и предложил ей, кандидату философских наук, возглавить кафедру. Сачко попросила время на раздумье. И через три дня пришла к руководителю вуза с достаточно неожиданным и амбициозным (если не сказать сильнее) предложением. Она сказала, что согласна, но будет не кафедра, а факультет, она станет не завкафедрой, а деканом и готовить станут не политологов, а международников-регионоведов. И пояснила: нельзя мириться с тем, что творится в стране — мы смотрим в рот Западу и стремимся стать второй Европой, точнее — ее «задворками», а к своим партнерам и соратникам в Азии повернулись спиной.
Валентин Батухтин — математик с абстрактным мышлением и при этом человек с хорошим прогностическим потенциалом. Он подумал и согласился. Ректор, конечно же, рисковал — Челябинск никогда не готовил специалистов-международников, это дело элитного вуза — Московского государственного института международных отношений (МГИМО), да и предлагающая все Галина Сачко никогда в жизни не то что факультетом не руководила, а даже кафедрой не заведовала. Но в ее словах было столько убежденности, а в глазах огня, что Валентин Дмитриевич поверил и дал карт-бланш. Сыграло роль и цэковское прошлое Сачко — не мог человек из таких высоких коридоров власти предлагать что-то несерьезное.
Так 6 мая 1998 года, по случайному совпадению — в день рождения Сачко, в ЧелГУ появился новый факультет, который был призван готовить специалистов-международников для связей со странами Востока: Китаем, Японией, Казахстаном, Турцией Арабским регионом. Вуз объявил о наборе студентов, и вскоре абитуриенты понесли документы. А в августе новоиспеченный декан купила набор плетеной индонезийской мебели, она вовремя успела — на следующий день, после дефолта, он стал стоить каких-то немыслимых для факультета денег. С тех пор Галина Владимировна станет усаживать на изящные кресло и диван своих добрых гостей — и мне там доведется побывать.

И только несколько человек знали истинную ситуацию — новое подразделение вуза еще не имело экспертной оценки (ее надо было получать в самом МГИМО) и министерской лицензии. В октябре Галина Сачко отправилась в Москву. Ехала не с пустыми руками — везла учебный план на пять лет и программы дисциплин. Это произвело благоприятное впечатление на экспертов-востоковедов, удивившихся поначалу такому явлению с Урала. А затем ей надо было собрать 14 подписей чиновников, работающих в разных зданиях огромной столицы.
Вернулась через две недели, ее уже потеряли (командировку брала на неделю). Пришла к проректору по учебной работе Алексею Шумакову. Коллеги понимали ситуацию и думали, что прозвучит рассказ о том, что москвичи выслушали представителя провинциального вуза, посмотрели бумаги, сделали замечания и отдали на доработку: рекордная скорость получения лицензии — полгода. Но Сачко всех ошеломила, когда достала заветный документ, дающий южноуральскому вузу право готовить специалистов-международников, точнее — регионоведов. Формально новое подразделение надо было называть факультетом регионоведения, но Сачко предложила имя собственное — Евразии и Востока, и ее поддержали. Это название отражает нe только внешнеполитическую направленность, но и дорогое для Галины Владимировны толкование: «Под Евразией мы понимаем Россию, как особую цивилизацию. Под Востоком — те международные отношения, специалистов для которых готовим». Она сама разработала концепцию, положенную в основу учебной и воспитательной работы факультета, и курс своих лекций по евразийству.
Все это было 15 лет назад. С тех пор факультет зарекомендовал себя в Южно-Уральском регионе как элитный, в нем дается классическое фундаментальное образование, сочетающее международные отношения, востоковедение, политические и экономические науки, изучение европейских и восточных языков. А сама Сачко стала почётным работником высшего профессионального образования, членом Учебно-методического объединения вузов Российской Федерации по международным отношениям и РАМИ (Российской ассоциации международных исследований). И жить бы декану да радоваться, но не получается. Глядя на нашу действительность, она продолжает вместе со страной переживать кризис идентичности. После развала СССР Россия до сих пор не определилась, кто она и куда идет. А тут еще бесконечные и не совсем понятные реформы образования. Я не могу сказать, что в большей степени повлияло на Галину Владимировну, но в апреле этого года на заседании ученого совета ЧелГУ она неожиданно заявила, что после 6 мая, юбилея факультета (и своего собственного дня рождения) собирается уходить с работы.
Да как это?! Сама дитя породила, вырастила, а теперь в такой трудной ситуации бросает?! Что-то тут не то. По ЧелГУ и городу пошли пересуды…
Чтобы понять истоки такой убежденности, везучести и отчаянной решительности, надо вернуться в детство нашей героини.
Ее мама Екатерина Платоновна Кулясова окончила четыре класса, была разнорабочей. Отец — с Украины, в 30-х был репрессирован (по семейной легенде, его, руководящего работника Совнаркома, вызвали в органы и приказали: «Положить наган на стол!»). Как политический находился в ссылке в Сибири, затем ему разрешили перебраться в Челябинск, где и познакомился со своей молодой женой, приехавшей из деревни Еленовки Пензенской области. Ему уже было около 50 лет, вместе с ним — мама, бабушка Меланья. Жили они тогда в своем доме на улице Каслинской. В 1950-м на свет появилась Галя.
В 1957 года папа, так и не реабилитированный, умер — сказалась сибирская ссылка. Мама все время работала. Она сделала «карьеру» — от уборщицы до кулинара, чем очень гордилась. Жили бедно. Дочка воспитывалась в строгости. Пока родительница была на работе, маленькая Галя все время читала. Так она и сформировалась — по-крестьянски целомудренная и одновременно книжная.
Знаменитую 31-ю школу окончила с серебряной медалью (это был первый физико-математический выпуск), поступила на филологический факультет Челябинского пединститута. Стала получать повышенную стипендию, и сразу же купила в свой дом кухонный стол и тахту. Галина Сачко была студенткой еще одной моей героини, Луизы Алмаевой (очерк «Человек с планеты Южный Урал» опубликован в «Челябинском рабочем» 18 февраля 2012 года).
После окончания вуза Галина два года работала по распределению в Муслюмовской средней школе Сосновского района. Как позже выяснится, длительное пребывание на месте радиационного следа, образовавшегося после аварии на химкомбинате «Маяк» 1957 года, повлияло на ее здоровье. А тогда, в 1971-м и 1972-м, Галя об этом знать не могла, она с нетерпением ждала окончания послевузовской отработки, чтобы вернуться в Челябинск и выйти замуж за студента-заочника ЧПИ Владимира Сачко. Вместе жить до брака ей не позволяло мамино воспитание. Деревенская молодежь шла в клуб на танцы, а молодая учительница — конспектировать работы классиков марксизма-ленинизма.
Сдала кандидатский экзамен и стала учительствовать в челябинской школе. Родила дочь Лену, после декретного отпуска ее пригласили в пединститут. Там вступила в партию, а потом ей неожиданно повезло. В вуз пришло целевое приглашение из Москвы, из аспирантуры самого МГУ. Столица звала Сергея Зырянова (еще один мой добрый знакомый, сейчас — доктор политологии, директор Челябинского института Президентской академии госслужбы), но он уже учился. «Путевку» предложили Сачко — ее выбрал проректор по науке, преподаватель научного коммунизма Николай Михайлов. Но как ехать-то, когда на руках ребенок?
— Езжай, такого шанса больше не будет! — сказал он.
Так в 1978 году она оказалась в Москве, в аспирантуре МГУ. Жизнь в общежитии главного вуза страны (в знаменитой высотке), общение с преподавателями экстра-класса и иностранцами, чтение самиздата дало очень много, появился другой уровень восприятия жизни. С тех пор Сачко обожает столицу.
В 1981-м из Москвы в родной вуз вернулась уже вполне зрелая и уверенная в себе Галина Владимировна Сачко, кандидат философских наук, защитившая диссертацию по проблеме политических потребностей. Работала на филфаке. Это такой внутренне скрытый диссидентский факультет, где никто не хотел быть секретарем партийной организации. На это место выдвинули Сачко, одновременно стала заместителем секретаря парткома пединститута по идеологии. Она была очень идейной, но «верила не тупо и фанатично, а диалектически». И с ней, как со всяким идейным человеком, было сложно. Таких людей убрать нельзя, их можно только двигать выше. И вскоре, в 1988 году, Галина Сачко стала секретарем Центрального райкома партии по идеологии. Ходила по трудовым коллективам, на митинги, прямо в райкоме собирала неформалов. Охотно давала интервью СМИ. Она верила в идеи, которые выдвинул тогдашний лидер страны Михаил Горбачев. В 90-м, когда стала противостоять номенклатурным привилегиям, ее всеми партийными организациями трудовых коллективов Центрального района избрали на XXVIII съезд КПСС, а там выдвинули в ЦК партии, это был невиданный карьерный взлет. Хотя выборы в Верховный Совет РСФСР Сачко «проиграла» во втором туре. Команда ее конкурента, ректора ЧПИ Германа Вяткина задавала избирателям сакраментальный вопрос: кто нужнее в парламенте — партократ или ученый?
А затем все рухнуло…
В те годы Сачко вернулась на должность доцента, но уже в ЧелГУ. Выбравшись из-под обломков империи и глядя на окружающее, Галина Владимировна была близка к отчаянию. Выйти из кризиса помогла поездка в Москву в 1993 году, она отправилась в столицу на курсы повышения квалификации при РГГУ.

Там и прослушала серию лекций о евразийстве, их читал доктор политических наук, профессор, член-корреспондент РАН Юрий Пивоваров (на снимке), руководитель ИНИОНа — Института научной информации по общественным наукам Российской академии наук (сейчас — академик историко-филологического отделения РАН). Это легло на душу, позволило ответить на многие терзавшие ее вопросы. Что у нас за страна, в которой происходит раскачивание маятника то в одну сторону, то в другую? То мы заядлые западники, то говорим, что Россия превыше всего, поднимаем на щит русский национализм. Пришло понимание русской души, когда в одном народе святое и духовное сочетается с низменным и порочным. Галина Владимировна нашла ответы на многие вопросы, точнее — ключ к этим ответам. Душа вернулась на место. Началась внутренняя работа. Следующее повышение квалификации было через пять лет, в 1998 году, в МГУ. Начала думать о докторской диссертации. Взяла тему (то, что ближе всего — партология), прикрепилась к руководителю. Приехала в университет. И тут произошла та памятная встреча с ректором…
Я шел к Галине Владимировне с мыслью, что произошедшее 15 лет назад — не случайность. Челябинск был готов к появлению нового факультета — наш город по-настоящему евразийский, он находится на стыке Азии и Европы, на Южном Урале на протяжении многих веков шло брожение народов, тут проходил Великий шелковый путь и т.д. И поэтому на территории нынешней Челябинской области, как ни в каком другом регионе России, не могла не сформироваться евразийская ментальность, не могла не появиться интеллигенция и культура именно такого склада, а не чисто западная или восточная. Но моя собеседница только улыбнулась в ответ на такое прекраснодушный взгляд со стороны: «Я понимаю, что вы хотите от меня услышать, но не скажу этого».
Нет, о том, что Челябинск (в отличие от ныне космополитичной Москвы и европейского Санкт-Петербурга) является сущностным центром, ядром Евразии, Сачко и сама всегда говорит. Но это, подчеркивает она, не вылилось в какую-то конкретную помощь, а стало лишь благоприятным фоном ее ситуации. Галина Владимировна считает, что на самом деле факультет Евразии и Востока появился не столько в силу этих причин (в Челябинске, по ее мнению, в 90-е был такой же хаос, как всех городах России, она вообще не в восторге от него — не нравится чрезмерная индустриальность и «никакая архитектура»»), сколько создан по ее воле, вырос из общественно-политического и личного кризиса и детской мечты о карьере женщины-дипломата (в свое время юную Галю Кулясову потряс фильм «Посол Советского Союза» — о легендарной Александре Коллонтай).
В подтверждение своих слов Сачко рассказывает, что проще было разработать концепцию факультета и курс своих лекций, чем найти преподавателей-единомышленников. Мало того, выяснилось, что даже сейчас, спустя много лет, у Галины Владимировны нет настоящих сподвижников, искренне преданных идее евразийства, многие коллеги смотрят на своего декана как на какую-то мечтательницу («Я воин-одиночка», — говорит Сачко). Впрочем, это не удивительно, в преподавательской среде, как и во всей России, все еще сильны одномерно европейские устремления, сформированные со времен Петра I. Да и может ли быть иначе, если наша высшая власть не может принять очевидную истину и продолжает считать уникальную, богатую национальными культурами азиатских и европейских оттенков страну исключительно частью Старого света.
В ответ на это декан факультета неустанно и вдохновенно, на какой-то запредельно пронзительной смысловой и духовной ноте рассказывает о высокой и в то же время очень жизненной идее евразийства:
— Евразийство отвечает на вопрос, что есть Россия. Каковы ее особенности, культура, история, политика, межличностные отношения. Поэтому я и читаю такой 36-часовой курс с практическими занятиями. И не знаю ему аналогов в России! Что дает евразийство? Первое: оно освобождает российского человека от комплекса неполноценности не только перед Западом, но и перед древнейшим, уникальнейшим Востоком. Потому что мы, соединив черты того и другого, ни в чем им не уступаем. Второе: евразийство помогает россиянину осмыслить самого себя, такого противоречивого, сложного, непохожего на других. Помогает увидеть историю своей страны и уметь объяснить как нынешнюю жизнь, так и последующую. Поначалу у наших студентов бывает шок, когда они начинают смотреть на историю России другими глазами.

Идет переосмысление того же монгольского периода. Ребята приходят из школы убежденные, что татаро-монгольский период — это иго: какой кошмар — нас насиловали, уничтожали! Я им говорю: давайте смотреть на глобус. Ну-ка, где там Киевская Русь? А-а-а — пальчиком большим загородили, вся она уместилась в европейской части. 200 лет насиловали, сжигали, уничтожали. Закончилось монгольское иго. Что появилось? Московское царство! Посмотрели на него! Ого какое большое! Как такое объяснить? Значит, это никакое не иго! Мы были включены в Монгольскую империю, величайшую империю того времени! Подобного не было, даже Римская империя ей уступает. Как говорят евразийцы, «татары были посланы нам Богом». Маленькая Киевская Русь, окруженная пассионарными народами, да еще раздробленная и воюющая внутри себя даже больше, чем со своими соседями, могла только разлагаться и исчезнуть. А нас включили в эту империю, мы стали ее частью. И оказались отгороженными от Запада, который своими крестовыми походами стремился «вынуть из нас душу» и уничтожить. И поэтом, когда Монгольская империя распалась, мы стали ее наследниками. А внутри этой империи распространяли свои православные монастыри, живопись, храмы — все это расцветало! Так появилось Московское царство! И, как объясняет Лев Гумилев, оно пошло на новый виток развития. Если монголы, будучи пассионарными, осваивали, интегрировали это пространство с востока на запад, то мы после распада их империи пошли с запада на восток. Мы синтезировали в себе культуру Запада и Востока, но, как пишут евразийцы, отношения с Азией у нас теплее и интимней. Русские — это не только славяне. Да, генетически они начали формироваться в Киевской Руси, но уже тогда шло смешение — то на нас нападали кочевые народы, то мы — на них, брали в плен женщин и рождались дети разных кровей. А после монгольского периода появился русский народ. Русские — это не славяне, а славяно-туранцы, славяно-тюрки. Есть много известных российских фамилий с тюркскими корнями. Тут интересен пример с Чаадаевым. Он писал, что Россия показывает всему миру, как не нужно жить, что нам надо соединиться с католической Европой, и тогда начнем прогрессировать. Но сам-то он — потомок тюрков! И при этом — самый ярый западник, вот она ирония судьбы! В итоге мы объединили евразийскую часть, которая стала называться Российской империей, Советским Союзом. СССР — это практически полное совпадение политических границ нашего государства с географическими границами Евразии! Они отделяют нас от собственно Азии (Индия, Китай, Иран) и собственно Европы. Когда это понимаешь, появляется гордость за свою страну! Когда начинаешь мыслить такими категориями, появляется ответственность перед всем миром, потому что мы живем на одной планете, и должны думать о своем предназначении на ней и нашем огромном пространстве.
Сачко успела засветиться и в политическом евразийстве, была членом политсоветов двух партий, знакома с их лидерами, в частности, Александром Дугиным (на снимке вместе с Валентином Батухтиным и Галиной Сачко), которого ценит очень высоко как теоретика и философа. Дугина не назовешь идеальной фигурой на этой позиции (да и где они, идеальные?), но Александра Гельевича надо поблагодарить за то, что он все эти годы держит в руках знамя евразийства.
Россия в ее исторических границах — это наша Родина-мать! Мама Евразия — страна, где на востоке всходит солнце и начинает согревать своими утренними лучами сначала камчадалов, затем бурятов и якутов, а потом всех других… Просыпаются шаманы и имамы, раввины и православные батюшки… В школу идут башкиры и татары, удмурты и марийцы, аварцы и лезгины… И вы хотите сказать, что это все Европа?! Нет, господа, это Россия, страна, где под одним небом находится место многим народам…
При таком подходе преподавание регионоведения в МГИМО и на целевом факультете ЧелГУ существенно отличается. Если в московском элитном вузе продолжают транслировать западную точку зрения на Евразию и Восток, то в Челябинске смотрят на Евразию ее собственными глазами. На факультете Сачко интересна не только научная, но и культурная составляющая. За 15 лет преподавателями издано около 30 монографий, более 40 учебных и 50 методических пособий, с 2002 года издается «Вестник Челябинского госуниверситета, серия 10 — «Востоковедение. Евразийство. Геополитика», а с 2011 года — «Политические науки. Востоковедение». Организуются международные конференции с широким представительством зарубежных ученых (в 2010 году обсуждалась одна из главных тем современности — судьба национальных культур в условиях глобализации).

Во внеучебное время проводятся ежегодные национально-культурные праздники (на снимке): Китайский новый год, Праздник турецкой культуры, День арабской поэзии, Европейское Рождество и т.д.
А идеи, которые дороги Сачко, все-таки приходят в нашу жизнь. Власть, долгое время говорившая «Европа, Европа, Европа», с недавних пор стала употреблять новое слово — «Евразия». Президент РФ Владимир Путин, приступал к работе как западник, но у него, как у сотрудника КГБ, была хорошая прививка патриотизма. И он, констатирует Сачко, начинает понимать русскость, нашу специфику. «Он проходит сложный внутренний путь, за который его можно уважать, — говорит она. — Владимир Владимирович не первый по нему идет. То же самое преодолели марксисты, которые делали революцию. Марксисты есть и в Африке, а большевики — только у нас. Это те, которые попробовали по Марксу — не получается. И стали делать по-русски! В итоге создали советскую империю. Получился культ вождя, который похлеще, чем культ царя, поставленного церковью для служения народу. Постепенно коммунистическая идеология стала у нас искаженным вариантом православной веры. Появились: святая троица — Маркс, Энгельс, Ленин, или Маркс, Ленин, Сталин; рай -коммунизм; ад — капитализм; свои подвижники и церковная организация — КПСС, пронизывающая все общество; священные книги — «Капитал», «Манифест».
Сачко очень интересно слушать. Со сказанным ею можно соглашаться или не соглашаться, но беда в том, что сейчас вообще никакой идеи нет! Отсюда — многие наши сложности. Однако недавно произошел очень значимый поворот: глава государства обозначил новый приоритетный ориентир внешней политики России – евразийскую интеграцию. При ЕвразЭС открыт соответствующий институт, который должен подготовить теоретическое обоснование нового политического курса. Он необходим, чтобы в глобальном мире появился еще один политический полюс (Россия без стран СНГ с этой ролью не справится). В высокомерном МГИМО, ориентированном на западную точку зрения, тоже стали произносить слово «Евразия». А еще не совсем давно, когда Сачко выступала в этом вузе на научной конференции с докладом «Евразийство как концепция внешней политики России» (интересно, что она поселилась в общежитии МГИМО — «меня пустили, как Фросю Бурлакову»), ее слушали с большой долей скепсиса и снобизма, задавали каверзные вопросы и даже назвали блондинкой — настолько то, что говорила коллега с Урала, не соответствовало стандартным представлениям прозападных ученых. «Элитный столичный вуз попросили повернуться в сторону Евразии, — хитро и в то же время грустно улыбается Сачко, — только он не может адекватно отреагировать на заказ власти». В МГИМО хорошо подкалывали «выскочку» из провинции, а подготовить научную концепцию евразийства оказалось гораздо сложнее — в этом учебном заведении сейчас просто нет специалистов по такой теме.
— Галина Владимировна, вы говорите, что Президент России Владимир Путин начинает понимать страну, которой управляет. А сам народ понимает себя? Какие вообще перспективы у евразийства? — спрашиваю Сачко.
— Сложный вопрос, — тяжело вздохнув, говорит Галина Владимировна. — Думаю, что это будет процесс стихийный, и пойдет он снизу. Я работаю на него, на молодежь. Потенциально народ готов принять идею евразийства. Это не идеология, придуманная дяденьками-эмигрантами, она идет от жизни. Есть несколько критериев, по которым можно определить евразийца. Он является таковым, если считает, что: Россия — такая же древняя, великая и самодостаточная цивилизация, как другие; у России такая же славная история; люди разных этносов не только равноправны, но и равноценны; Россия должна строить отношения и с Востоком, и с Западом; Россия не подражает ни Востоку, ни Западу. Такой подход поддерживают все нормальные люди, за исключением части молодежи, которую уже «перезагрузили» глобализацией. Наш народ инстинктивно, в силу генетической памяти — евразиец, ему нужна лишь политическая воля сверху. Надо только аккуратно и умно, глубоко и душевно все делать. Но, к сожалению, у нашей власти для этого пока нет ни способности, ни желания. Поэтому не надо ничего форсировать. Идея должна расти снизу, причем основательно и крепко, как большие и высокие деревья.
Что ж, будем ждать, когда евразийские зеленые великаны постучатся своими ветками в окна Кремля. А пока придется довольствоваться квазивариантом национальной идеи — спортивной идеологией. Она хороша, но, как считает Галина Сачко, это очень мелко для России. Спорт может быть элементом идеи — как советский балет, как то, что мы — самая читающая страна и т.д. Нужна, говоря словами евразийцев, цветущая сложность, многогранность, чтобы спроецировать идею на все — культуру, экономику, политику. Например, идеология напрямую влияет на экономику, а поскольку в глубинной основе идеологии лежит та или иная религия, то либерально-западная (протестанская) экономическая модель никогда не приживется на нашей православно-мусульманской ментальности. Парадокс в том, что российские специалисты прекрасно знают западные модели экономики, но порой даже не догадываются, что существовала православная этика труда, а в современной мире уже явно заявляет о себе исламская модель с беспроцентной банковской системой… Это грандиозная задача, решение которой еще впереди. Должно быть так, как при монархии, когда православие пропитывало все сферы жизни, как в советское время, когда эту функцию выполняла идея коммунизма. А сейчас наш маятник качнулся в сторону, но мы прошли точку гармонии и болтаемся непонятно где. Покой и гармония могут быть только у самодостаточной личности, познавшей себя, или у полифонической личности — народа. Россия сейчас, как в известном мифе, когда богатырь стоит на распутье трех дорог. Нам нельзя идти ни налево, ни направо, ни на Запад, ни на Восток. Мы должны шагать прямо, по своей дороге. Если страна не отправится в будущее своим путем, она может погибнуть. В этом суть и сверхзадача евразийства.
Поэтому главное для Галины Владимировны — ее дети. Для них на факультете созданы прекрасные условия. Благодаря широким международным связям с университетами и языковыми центрами Китая, Японии, Турции, Египта, Туниса, Сирии, стран СНГ и Европы студенты бывают на интересных международных стажировках. Все это помогает им постигать мир. А затем ребята разлетаются и несут в него евразийские идеи. Они имеют ясное представление о России, о ее цивилизационных ценностях, о том, какая у страны должна быть внутренняя и внешняя политика. Сачко подчеркивает, что подготовка новой элиты России евразийской ориентации — главное достижение факультета, его миссия!
Галина Владимировна с материнской любовью показывает мне фотографии выпускников, образовавших семейные пары, среди них немало межнациональных браков. «У нас не какая-нибудь там толерантность, а евразийское сообщество! — говорит декан. — Состав факультета полиэтнический и мноконфессиональный, у нас учатся южноуральцы и ребята из Казахстана, с Крайнего Севера и Дальнего Востока. Потянулись татары, башкиры, для них учеба здесь дает возможность узнать больше о своей культуре, религии. Наши дети отличаются от сверстников, на них лежит печать евразийства, это люди, которые не могут быть утилитарными и прагматичными.» — «А где они работают?» — «Ребята очень востребованы. Всего мы подготовили около 550 человек. Они вполне успешно конкурируют на российском рынке со специалистами столичных вузов, имеют спрос на международном рынке и работают более чем в 20 станах мира — в государственных и научных структурах, компаниях, реализующих международные проекты».
Галина Владимировна не берется говорить, что все ее выпускники становятся патриотами — люди разные, у кого-то больше прагматизма, но она гарантирует, что у каждого выходца с факультета есть прививка евразийства, они становятся самостоятельно мыслящими людьми! Ребята изучают все мировые религии, все философские доктрины. После этого их невозможно зомбировать на что-то одностороннее. Они не попадут ни в секту, ни в националистическую или в суперлиберальную западническую партию. Сачко улыбается: «Из западников, кстати, получаются самые убежденные евразийцы — они прошли этот путь, и итог их не удовлетворил!»
У нее нет своих родных внуков, но Галина Владимировна называет себя социальной бабушкой — студенты подходят для этой роли.
— Неужели вы их бросите? — спрашиваю на прощание.
— Никогда! Мы одна евразийская семья.
— А факультет?
Галина Владимировна отвечать не стала. Она сидела, как королева, в своем знаменитом индонезийском кресле, и в глазах ее была загадка…

Лев Лузин