Sтраница Основного Sмысла

Cмысл жизни — условие долголетия, выживания, бессмертия (четвертая статья «провожатого»)

В конце третьей статьи мы пришли к выводу о том, что смысл жизни — это уникальная, соответствующая конкретному человеку мера его универсализации, воплощенная в каком-то реальном деле. Тут необходимо понять, насколько осознанным является процесс обретения смысла жизни и насколько осознанным он вообще может быть в конкретных исторических обстоятельствах.
Смысл жизни человека, живущего в традиционной культуре, реализуется вне личного выбора, в рамках, ориентированных не на раскрытие уникальности конкретной человеческой индивидуальности, а на поддержание элементарных условий выживания рода (таких, как пища, одежда, жилище) и на его продолжение. Такой смысл принимается без каких-либо рассуждений, впитывается «с молоком матери» как безусловная, не подлежащая сомнению и оценке истина.
Окончательное разрушение традиционной культуры, которым сопровождалось формирование «общества массового потребления», повлекло за собой и полное вымывание смыслов, соответствующих традиции. В течение какого-то краткого периода роль смыслов могли выполнять цели, доставшиеся от времен «материальной нехватки» и направленные на приращение материального благополучия, но ясно, что они оказались неспособны взять на себя функцию универсализирующего саморазвития. Тогда-то и наступила та самая смысловая пустота, которую специалисты окрестили термином экзистенциальный вакуум. Сегодня это явление получило еще большее распространение, что выражается в повсеместно нарастающей деградации населения, росте заболеваемости, криминогенности, агрессивности, социальной напряженности, тотальной безответственности, коррупции и пр. Более того, по ходу дальнейшего усложнения культуры ситуация только ухудшается, ибо прирастание того массива коллективного опыта, который должен усвоить отдельный индивид, чтобы соответствовать требованиям времени, делают неадекватными прежние, транслируемые старшими поколениями формы освоения этого опыта, что, с одной стороны, быстро выключает эти поколения из культуры за ненадобностью (конфликт поколений), а с другой стороны, резко снижает у молодых поколений, лишенных поддержки со стороны старших, адаптацию к жизненным проблемам. Совершившийся более 20 лет назад крах «реального социализма» и распад СССР — не столько результат неэффективности социализма как социальной системы, сколько наоборот, следствие его стремительного развития, которое, однако, не было подкреплено соответствующим «расширением» — универсализацией — человека.
Но и буржуазный Запад недолго праздновал победу, ибо сегодня он переживает напор этнических диаспор, прочно удерживающих в себе традиционные реликты и соответствующие им жизнеориентирующие смыслы. Что проявляется в присущей традиционным народам сплоченности, боевитости, энергичности и прочих проявлениях витальности, иногда — по ошибке — принимаемых за особую жизненную силу и подчас расцениваемых как аргумент в пользу сохранения и поддержания традиций, вплоть до фундаментализма самого разного толка.
Этнические диаспоры осваивают чуждую им культуру так же, как природную среду, эксплуатируя и поглощая ее для нужд собственного выживания. А средний житель стран «золотого миллиарда», пресыщенный материальным комфортом и утомленный избытком информации, утрачивает интерес к продолжению рода, ищет примитивных развлечений, теряет вкус к жизни. В целом современная культура слабеет. Делу не помогает и наука, ибо она усваивается в форме узкой специализированности, которая сочетается с ограничением кругозора у ее носителя-профессионала, с атрофией способности предвидеть последствия и перспективы собственной активности, доказательством служит качество того человеческого фактора, на который все чаще ссылаются, пытаясь объяснить мотивы и причины совершенно нелогичных и абсолютно абсурдных действий, влекущих за собой аварии, крушения и катастрофы. Усиливающееся по мере вымывания смыслов неумение правильно — по линии универсализации — выстроить собственную жизненную траекторию в среде культуры оборачивается стрессами, которые разрушают психическое и физическое здоровье людей, порождают болезни цивилизации в самых разных формах — от инфарктов до аллергий и невиданных прежде вирусных эпидемий. За этой человеческой неустойчивостью маячат уже общесоциальные, общесистемные кризисы — экологический, экономический, демографический, биологический…
Между тем, если на складывающуюся ситуацию взглянуть в связке «культура — человек как творящее ее универсальное начало», то положение выглядит столь безнадежным. Надо просто понять: если применительно к современному человеку смыслы, выработанные в условиях традиции, уже не работают, надо сформировать их по-новому, уже не на традиционном, а на современном основании.
Специфика современной культура, помимо прочего, обусловлена тем, что в ней произошло разведение двух сфер существования человека: производственной, связанной с трудовой деятельностью, с применением орудий труда — с одной стороны, и жизненной, связанной с бытом, отдыхом, семьей, воспитанием детей. В традиционной культуре обе эти сферы не разделены: в ней труд и отдых, работа и развлечение, обучение младших поколений производственным навыкам и воспитание, привитие им элементарных правил межчеловеческих отношений, включая передачу смыслов, слиты воедино. В ходе промышленной революции «производственная сфера» и соответствующее ей обучение стали предметом особого внимания, были и по времени, и по пространству отделены от повседневного быта жизненной сферы, поставлены на систематическую основу. Возникло всеобщее среднее образование и соответствующая ей политехническая школа, задачей которой стало прежде всего обучение основам наук, где главное место заняли естественные науки — науки о природе, тогда как гуманитарное знание — научное по своему назначению знание об обществе и особенно о человеке — оказалось в крайне неблагоприятном положении: образующие его и нацеленные на духовное — подразумевающее усвоение смыслов — развитие дисциплины либо отошли на второй план (как литература и история), либо вообще оказались в числе «неполноценных» дисциплин (как рисование или пение) и таким образом оказались не в силах сколько-нибудь весомо влиять на выработку жизнеориентирующих смыслов. Между тем, «жизненная сфера», на которую возлагается — и всегда будет возлагаться — задача по формированию исходных мировоззренческих принципов и вызревающих на их основе смыслов, включая смысл жизни, способна функционировать только на принципах прямого, неформализованного общения, т.е. по традиционному типу. Что на определенной стадии развития культуры — приблизительно после того, как с момента введения всеобщего среднего образования сменилось три последних, выходящих из традиционной культуры поколения людей — не могло не привести к полному отставанию жизненной сферы от производственной, результатом чего не могло не стать окончательное вымывание смыслов, т.е та самая поразившая современную культуру смысловая пустота, которая на Западе обозначилась в виде экзистенциального вакуума, а у нас — мгновенной по историческом меркам нравственной деградацией населения тогдашнего СССР и катастрофой его распада в конце 80-х – начале 90-х годов XX века.
Но ведь если так и если данное обстоятельство осознано, то и решение выглядит в принципе простым и доступным — по аналогии с производственной сферой, воспроизводство которой было поставлено на систематическую основу через формализованную передачу знаний о природе, представленных естественными науками, необходимо «спротезировать» воспроизводство жизненной сферы, систематизировав соответствующие ей знания через формализацию знаний об обществе и человеке, представленных гуманитарными дисциплинами. Это совокупное общегуманитарное знание, будучи органично соединено со знаниями о природе, позволит каждому из освоивших его выработать понимание собственной уникальной жизненной задачи, т.е. смысла жизни уже на новой основе, соответствующей масштабам современной культуры.
Иными словами, весь накопленный к настоящему времени общечеловеческий коллективный опыт, составленный наукой (прежде всего), искусством, некоторыми компонентами религиозного опыта, элементами мифологии, фольклором, бытовым знанием необходимо выразить в сжатой, доступной для целостного охвата систематизированной теоретической форме, причем без утраты полноты содержания.
Решить эту грандиозную задачу по силам только философии, ибо философия — единственная из дисциплин научного ряда, способная работать одновременно со всеми областями культуры, в составе которой все другие претенденты на общекультурное лидерство — наука, религия, идеология — способны на освоение лишь какого-то одного из ее аспектов.
По поводу науки и религии следует сказать особо.
Наука формирует передовой «фронт» развития современной культуры и представляет собой главный источник и механизм ее бесконечно усложняющегося восхождения, долгое время она выступала в качестве безусловного лидера общецивилизационного развития, но сегодня выполнять эту роль более не способна. Во-первых, по причине того, что ее состав разделился на множество частных, изолированных дисциплин, подробно и добросовестно изучающих какую-то одну грань реальности, но как раз в силу этой изолированности не способных разглядеть целое. А во-вторых (отчасти по первой причине) сама наука при своем бесконтрольном развитии создает не меньше проблем, чем решает; достаточно назвать военную или биологическую угрозы человечеству, возникшие как результат односторонней технологической разработки соответствующих фундаментальных открытий. Печальным примером подобного рода служит новейшая теоретическая экономика, следуя направляющим рецептам которой постсоветское общество превратилось в подобие череды слепых с картины Питера Брейгеля.
Что касается религии, то ее нынешние претензии регулировать духовно-нравственную сферу современного общества вызывают у меня большие сомнения. Религия — институт традиционной культуры, и потому присущая ей форма трансляции смыслов давно уже неадекватна современным условиям, не способна обеспечить минимально полноценный процесс освоения человеком совокупного богатства мировой культуры. И не только по той причине, что религия — что бы ни говорили — разделяет людей по признаку конфессиональной принадлежности, и даже не столько потому, что она апеллирует к ничтожеству и греховности человека, подчеркивая его слабость или целенаправленно пробуждая в нем чувство вины («Нет божества без убожества», — говорил выдающийся отечественный философ Э.В. Ильенков), но прежде всего из-за того, что основывается она на вере, т.е. обращается к человеку, минуя его разум и, следовательно, неспособна осуществить рациональную (критическую, осмысленную, логически последовательную) оценку тех или иных положений, норм и ситуаций.
Религия догматична по своей сути и вследствие этого нередко она оказывалась — и всегда может стать — воплощением фанатизма и орудием противопоставления людей друг другу (в отличие, кстати, от науки, которая как «общий интеллект человечества» всегда выполняет объединяющую функцию). Это отнюдь не означает, что с религией надо бороться в духе государственного атеизма или «воинствующих безбожников». За религией остается такая важная функция, как психотерапевтическая или вспомогательно-социальная, но на роль поводыря она более не годится. И об этом надо прямо сказать. И чем раньше, тем лучше. Иначе может случиться так, как гласит воплощенное Брейгелем высказывание из Библии: «Если слепой поведет слепого, то оба упадут в яму».
Роль общекультурного лидера переходит сегодня к философии. А это значит, что философия должна совершить второй рывок в своем историческом развитии. 2500 лет после своего возникновения она занималась не своим делом — либо способствуя становлению и развитию науки (натурфилософия Античности и Нового времени, позитивистская философия современности, отечественный диамат), либо поглощаясь религией (Средние века), либо уходя в разного рода варианты «игры в бисер» (типа нынешнего постмодернизма). Можно сказать, что до сих пор философия выполняла роль внешних строительных лесов для возведения здания общечеловеческой культуры; отныне она должна приступить, наконец, к его внутреннему — нацеленному на человека — обустройству. Для философии настало время приступить к решению своей главной задачи — обратиться непосредственно к человеку, объединить все силы культуры в деле формирования его универсальности.
Начинать надо с выработки «единой науки о человеке и культуре». Принципы ее выстраивания таковы.
Все формы культуры — язык, фольклор, наука, искусство — есть не что иное, как способы упрощения, выработанные людьми с целью удержания полноты культурного опыта, постоянно нарастающего в своем объеме по мере исторического развития. Теперь все они должны быть переосмыслены, очищены от устаревшего, изжившего себя содержания и преобразованы для эффективной передачи — сжаты в три раздела. Содержание первого раздела этой единой науки — естествознания — остается неизменным, поскольку оно вполне исправно обеспечивает функционирование производственной сферы культуры, отвечающей за выживание и рост материального благосостояния общества. Центральная задача — «переразметка» второго раздела, гуманитарного знания, его обновленная систематизация, ликвидация чрезмерной описательности и повторов, придание ему подлинно научной и, главное, пригодной для образовательной трансляции операциональности в образе общего человековедения. Третий раздел — искусство, точнее его история, переработанная для образного изложения процесса универсализации человека, медленно, но неуклонно нарастающей по ходу исторического развития культуры. Ядро, несущая конструкция единой науки о человеке и культуре — философия, сводящая все три обозначенные выше раздела в единую теоретическую целостность.
Подобный подход сделает тройственную перспективу «овладения каждым человеком основным содержанием общечеловеческой культуры — постижения собственной меры универсализации — обретения смысла жизни» со всеми вытекающими отсюда эффектами, включая сохранение здоровья и продление молодости, вполне реальной. Но не только. При этом высвечиваются и более масштабные перспективы общеродового и даже космического порядка. Поясним это.
Надо понять, что эпоха, начатая неолитом около 15 тысяч лет назад, когда человек перешел от охоты к искусственному — в виде земледелия и животноводства — воспроизводству природных ресурсов, завершилась; дальнейшая односторонняя эксплуатация природы грозит окончательным «выеданием» биосферы и отчаянной борьбой за перераспределение ее остатков. Необходим новый ресурс, и он существует — это человек, бесконечно неисчерпаемые возможности его воссоздаваемой в культуре универсальности.
Это трудно? — Несомненно.
Это рискованно? — Да, но лишь вблизи опасности лежит спасительное.
Это возможно? — Ученых, философов, простых людей уже долгое время мучает вопрос: если временные и пространственные масштабы Вселенной столь велики, как утверждает современная космология, отчего же тогда Космос молчит? Отчего до сих пор мы не имеем ни одного достоверного доказательства существования внеземной разумной жизни? Всяческие сенсации типа «летающих тарелок» и «зеленых человечков» не в счет. Тут возможны два ответа — либо разумная жизнь, достигая определенного уровня развития, не может справиться с собственной сложностью и гибнет сама от себя, либо Космос работает на единственный в его пространствах вариант разумной жизни — на Земле, и мы в самом деле одиноки во Вселенной. Французский философ XVII века Блез Паскаль, рассматривая в споре о бессмертии души («Пари Паскаля») возможность выбора из двух подобных вариантов, советовал: ставь на бессмертие, на вечную жизнь, ибо, проиграв, ты ничего не потеряешь, а выиграв, обретешь невиданный, несравнимый ни с чем шанс.
Так что, за смысл — условие долголетия, выживания и бессмертия — стоит побороться. Но, к сожалению, эту истину человечество усваивает с трудом. Почему так происходит? Об этом мы будем говорить в следующих публикациях.

Владимир Рыбин,
доктор философских наук