Sтраница Основного Sмысла

Размышления резидента инновационного центра «Сколково»

Сергей Таскаев – декан физического факультета Челябинского государственного университета, доктор физико-математических наук, человек известный в научном сообществе. Он руководит грантами Российского фонда фундаментальных исследований (РФФИ) и Президента Российской Федерации для молодых ученых-докторов наук, является учредителем ООО «Полюс» (резидент инновационного центра «Сколково» №1120300) и ООО Научно-производственное предприятие «Компас». Сергей Валерьевич — преподаватель вуза во втором поколении, автор многих научных публикаций, в том числе в международных изданиях, член авторитетных научных организаций, имеет дипломы и медали за научные разработки свыше 15 международных и российских выставок, исполнитель и руководитель более 30 грантов на научно-исследовательские и опытно-конструкторские работы (НИОКР) различных организаций, в том числе трех грантов Президента Российской Федерации для молодых ученых, обладатель патентов на ряд изобретений.  Но главное – это человек, обеспокоенный проблемами образования и тенденциями последних лет.

- Сергей, Валерьевич, ваш проект «магнитного холодильника», кажется, признан одним из лучших инновационных проектов России?

- Если говорить про достижения в области инноваций, наш вклад в разработку технологии магнитного охлаждения мировое сообщество признало очень серьезным. А в России мы прошли плотный отсев в Сколково и стали резидентом этого фонда, создали предприятие ООО «Полюс». Участие в фонде дает серьезные преимущества, но есть и минусы. Если вы в Сколково, должны работать только по одному направлению, есть жесткое ограничение предприятию-резиденту заниматься другими видами деятельности. К сожалению, остро не хватает финансирования. Любая научная разработка – вещь дорогая, для передачи технологии в производство надо найти индустриального партнера, который даст в 10 раз больше, нежели мы потратим на разработку. Уже пять лет пытаюсь продвинуть проект в сторону окончания опытно-конструкторских работ и передачи в производство. Но кто на сегодняшний день проявил серьезный интерес? Samsung, LG Electronics, BOSCH, Indesit. А в России я не знаю ни одного человека, ни одной организации, кто бы проявил к разработке интерес (кроме праздного). Мы же не любим говорить о «длинных деньгах»…Просто страна у нас находится в такой стадии развития…

- Как вы оцениваете качество образования в школах?

- Оно ужасное. Я заканчивал математический класс 11-го лицея в Челябинске, у нас было шесть пар физики и восемь пар математики – в неделю! Мы прошли программу до третьего курса вуза, занимались на площадях ЧелГУ и ЮУрГУ. Это было очень серьезное образование. А сейчас в школе одна физика, одна математика. Или, может быть, две. Но нас-то учили физике, а сейчас учат ЕГЭ. Я не знаю, куда мы катимся, но точно куда-то не туда.
Я считаю: ЕГЭ по физике должно быть обязательным. Чтобы ее хотя бы, как минимум, зубрили. Сейчас, к сожалению, даже те, кто сдают, приходят с очень низкими знаниями. А лучше отменить ЕГЭ совсем – это реально загубило систему образования. Мы ориентируемся на американскую модель, а американцы на карте не могут попасть пальцем в Европу. Третье – нужно поднимать зарплату в школах. Те, кто работают на такой зарплате – святые люди…

- Физика – классный, интереснейший предмет! Зачем его зубрить?

- Предмет интересный, но зачем рассказывать интересно, если есть ЕГЭ? Давайте будем учить формулу и расскажем, как по ней считать. К чему физика? Нужна арифметика и запоминание, замещающее знания. ЕГЭ – крайне примитивная форма и, на мой взгляд, абсолютно бестолковая. Надо учить думать.

- Сейчас просто колоссальный объем информации можно проглотить! Но стал ли студент более умным,  интеллектуально более развитым?

- Сейчас появилось очень много возможностей получения знаний – та же сеть Интернет. Когда я учился, она только появлялась и не была наполнена тем объемом информации, который есть сейчас. Но у студентов, я так понимаю, нет особого желания заниматься этим.

- А почему? Нет мотивации?

- Мы работаем с совершенно новым поколением. Есть понятие: клиповое сознание, когда человеку хватает внимания ровно на 15 минут, как раз на размер ролика в You Tube. Это очень страшно. Что творится в нейронах мозга молодых людей, я не знаю, произошла какая-то революция. Как дальше строить экономику, запускать ракеты в космос, если хватает концентрации только на 15 минут? Это большой вопрос, и это продукт того, что сегодня дает нам школа, что сегодня дает нам государство и все остальное. Надо реально пересматривать систему образования, у нас караул, что происходит. И я выражаю не только свое мнение, поскольку являюсь членом учебно-методического объединения по физике классических университетов России, эта ситуация обсуждается на каждом съезде. Самое главное – отсутствует канал связи между общественностью, которая реально работает в сфере образования, и министерством. Или он есть, но очень жиденький. Складывается впечатление, что им абсолютно наплевать на то, что творится внизу. А это очень большая беда.

- Недавно ваш коллега, ученый-математик Сергей Матвеев сказал: «Есть ощущение, что  в министерстве образования работают очень некомпетентные люди».

- Я поддержу его, наверное. Недавно сам в этом убедился, общаясь с одной дамой из Высшей аттестационной комиссии…  
Сплошь и рядом встречается абсолютный, глобальный  непрофессионализм, и это – в любой сфере деятельности, начиная от здравоохранения и кончая министерством образования. Но хочется верить, что положение улучшится…

- А бывают студенты, способные преподавателя чему-то научить?

- Ребята бывают очень хорошие. Конечно, есть определенный балласт, но он и в МГИМО есть. У меня был Артем Афанасьев, достаточно забавный студент, очень увлекающийся. Сначала он потерялся и не написал диплом, его отчислили. Собрался, нашел в себе силы, и мы с ним написали диплом, просто блестящий. Потом ушел служить в кремлевские войска. Это удивительный человек, он очень хорошо разбирается в радиоэлектронике и таких вещах, в которых я ничего не понимаю: программирует, делает своими руками такие усилители, что закачаешься. Хотя у нас он специализировался по теории, вместе опытов мы не проводили, но научиться у него можно многому.  

- Значит, можно быть неуспевающим студентом и достичь неожиданных успехов?

- Неуспеваемость студентов складывается из разгильдяйства, а если человек соберется, то может выучить. У нас учится тяжело, но если ты будешь учиться, все будет хорошо. …

- Сейчас в вузах много молодых преподавателей, вчерашних студентов. Это плохо или хорошо?

- Дело в том, что у нас за последние годы произошло выпадение среднего звена. Виноваты смутные 90-е годы. Я-то как раз отношусь к представителям этого среднего звена, которых единицы. В 98-м году надо было принимать решение, что дальше делать, а на преподавателей тогда смотрели как на лузеров. Считалось: надо всем идти деньги зарабатывать. Мне было интересно заниматься тем, чем сейчас занимаюсь.  С другой стороны, я понимал: если все сейчас заглохнет, кто дальше-то работать будет?
У нас на факультете много молодежи, люди остаются и работают несмотря на низкую зарплату. Но все приходит с опытом. Просто отсутствует среднее звено, которое могло бы натаскивать молодых.

- Что цените, чего не приемлете в людях?

- Не люблю двуличных людей, люблю открытых, честных и прямых. Они говорят правду в глаза и от этого часто страдают, но такие люди мне близки, их мнение я очень ценю и уважаю. И пусть их немного, мой близкий круг состоит именно из таких.

- У вас с зарубежными коллегами есть взаимная заинтересованность в сотрудничестве?

- Да. У нас в России есть уникальное качество, выработанное перестройкой. Так как ресурсов нет, мы пытаемся размазать те пять копеек, которые нам батюшка дал или Бог послал, как вороне кусочек сыра. И здесь включается мозги, начинаешь думать абсолютно всем, как потратить эти деньги с максимумом отдачи. Это рождает совершенно уникальные подходы, которые никогда не придут в голову человеку в Европе: когда его грант составляет несколько миллионов евро, а наш – несколько сотен тысяч рублей, разница просто колоссальная. Даже если у вас грант РФФИ, и вы считаете, что жизнь удалась, это 10 тысяч евро. Такой же грант в Германии составляет два миллиона евро. 10 тысяч и два миллиона – это разные вещи. Но за 400 тысяч рублей ты начинаешь искать совершенно новые подходы, и это очень ценно. За это и ценят российских ученых – за оригинальность подхода и мысль. И самое главное – у нас давали и дают сейчас очень широкое фундаментальное образование, нет узких специалистов. Есть очень серьезная база, а дальше ты начинаешь специализироваться, но эта база создает тебе широкий научный кругозор, которого нет ни у одного «вражьего» ученого.

- Жаль только, многие ученые покидают Отечество.

- Жаль кому? Мне за них, наоборот, радостно. Молодцы. Наука достаточно космополитична, они едут обогащать мировую науку.

- Но за державу обидно: мы-то с чем останемся?

- Мы можем пользоваться результатами, они открыты.  Они же работают не на разработку ядерных вооружений, средств доставки (хотя, возможно, есть и такие), а в основном – на фундаментальную или прикладную науку и делают новый продукт, те технологии, которыми мы тоже можем пользоваться, основные результаты публикуются в открытой печати. В конце концов, они – реклама нашей школы, это тоже определенный плюс. Государству нашему, до недавнего времени, было не до науки, абсолютно точно. Пример: есть Российский фонд фундаментальных исследований, у него было соглашение с Челябинской областью, обе стороны выделяли где-то по четыре миллиона рублей, создавая некий «котел», откуда раздавались гранты ведущим ученым региона. С приходом губернатора Михаила Юревича соглашение не было продлено, фонд «РФФИ-Урал» пропал. И сколько ни бьемся, движений никаких, хотя была прекрасная возможность поддержать своих ученых. Неужели область не могла найти  четыре миллиона рублей? Это смешно, и это отношение государства к науке.

- Какие болезни российской науки вас тревожат?

- Появление лженаук, псевдонаук, околонаучных деятелей, я таких знаю, их достаточно большое количество. В этом году Министерство образования РФ разработало и запустило много программ финансирования инициативных проектов, и много жуликов старается к ним присосаться или приобщиться, параллельно дискредитируя всех остальных.

- Слова «Возьмемся за руки, друзья» для ученых актуальны? Или все сами за себя?

- Мы давно за руки взялись, есть профессиональные сообщества и в образовании, и в науке, синергетический эффект очень нужен. Зачем люди ездят на конференции? Это общение с коллегами. Научные группы, с  которыми я сотрудничаю, находятся в разных концах света. Собраться можно только на конференции, где пишется план работ, за каждым закрепляются какие-то вещи, ставятся сроки. Кроме того, можно посмотреть идеи, куда народ двигается, это очень важно.

- А что может объединить гражданское общество? У вас есть ощущение Родины за плечами?

- Должны быть национальная идея, предметы для гордости. У нас все это пропало с этой разрухой, перестройкой, когда все продавалось и все покупалось, никому ничего не надо было. Чем мы гордимся сейчас? Тем, что луноход запустили, первый спутник или Гагарин в космос полетел? Но это достижения Советского Союза, а нынешние, Российской Федерации, какие?

- Ну, Крым присоединили…

- Может быть… Но требуется формирование самосознания нации, понимания, что мы едины. Как мы можем Владивосток отождествлять с Калининградом? Мы же одна нация? В Америке это достаточно хорошо поставлено. Они свято верят, что Вторую мировую войну выиграли, и ты никому не докажешь, что это не так. Там есть общая идеология, предметы для гордости, как и у немцев, евреев, китайцев. А нам надо это взращивать, чтобы было самосознание: да, действительно – это НАША большая страна. Мы должны от чего-то отталкиваться, нужно создать некую реперную точку и от нее расти. Крым в этом отношении — хороший пример.
Вообще, я реалист. Думаю, все будет хорошо. Я вырос в 90-е годы и представить, что будет хуже, не могу. Все же жизнь изменилась, тренд развития очень позитивный. Единственное, что хотелось бы: чтобы государство не требовало от нас тонны отчетов. Сейчас аккредитация, пишем стопки бумаг. Зачем? Кому они нужны? Бюрократизация дошла до совершенно безумных вещей. Мы работаем не ради результата, а ради бумажек – врачи, педагоги, даже МВД.

- Может, людей занимают бумагами, чтобы они меньше работали…

- И меньше думали. Не надо думать: пишите, и будет вам счастье…

- Сергей Валерьевич, вы были кандидатом на должность ректора ЧелГУ, самым вероятным претендентом. Многим интересно: вы можете вернуться на эту дистанцию?
— Вернуться сейчас я не могу. Печально, но что поделать. Выборы назначены на 21 мая, их никто не отменял. У меня сейчас другие планы, в ближайшие месяцы планирую серию командировок в Европу, на «каторжные работы», буду продолжать исследования. Профессиональная деятельность  интереснее.

Беседу вела Римма Галимханова