Sтраница Основного Sмысла

Культура должна выработать способность обновляться (25-я статья провожатого)

Мы подходим к завершающему этапу нашего общего пути, направленного к постижению сути той социокультурной ситуации, в которой оказался современный человек — все мы, каждый из нас. Пришла пора делать конкретные выводы, но прежде чем к этому приступить, сначала подведем некоторые предварительные итоги, посмотрим на ситуацию в целом.

Понятно стало следующее. Стремительный темп изменений, оказывающих нарастающее воздействие на привычное течение жизни людей — объективная реальность нашего времени. Масштабы культуры постоянно увеличиваются, ритмы ее развития непрерывно ускоряются, поток инноваций с каждым днем набирает силу. Будущее все более властно вторгается в настоящее, смещая, а порой и напрочь отбрасывая сложившиеся стандарты. Как реакция на все эти тенденции нередко возникает желание притормозить или даже остановить развитие, вернувшись в прежний, соразмерный человеку мир обычаев, традиций, ритуалов…

Но вряд ли подобное уклонение достойно человека, да оно и невозможно. 

С древних времен бытовало выражение: «Даже боги не способны сделать  бывшее небывшим». Иными словами,  даже богам не под силу отменить то, что уже свершилось. А людям не дано уйти от последствий того, что произошло, стало фактом истории.

Это значит, что следует принять тот вектор развития, который обрела европейская культура, сделав в Новое время ставку на науку, научное познание как источник своего поступательного движения. Опора на конкретно-научную деятельность остается магистральной линией дальнейшего развития современного человечества. И, хотя при этом возникают угрозы, риски, сложности разного рода, остается двигаться вперед, решая или даже предупреждая возникающие проблемы. Тем более, что к началу XXI века исторический опыт обогатил человечество пониманием еще одного важнейшего обстоятельства: только сами люди, а не какие-то сверхъестественные существа или «объективные законы» создают культуру, то есть формируют условия собственной жизни и задают все изменения в ней.

Сегодня культура должна выработать способность продуктивно обновляться, уметь отбрасывать из предшествующего опыта всё устаревшее и отжившее, сохраняя в то же время прочную преемственность ко всему  лучшему и перспективному. Речь идет ни много, ни мало, как о глубокой культурной реформе. И главная нагрузка в этом деле ложится на образование, прежде всего на высшее, поскольку именно оно, как было показано в предыдущих материалах, завершает формирование людей, определяющих траекторию дальнейшего развития современной культуры.

Античность создала уникальный механизм целенаправленного культивирования универсальности, присущей только человеку как существу разумному. Лицей Аристотеля, а затем первая и вторая университетские реформы, в ходе которых возникли средневековый и классический европейский университет, продемонстрировали эффективность универсализирующей образовательной модели в условиях традиционной культуры. Однако, переход к современной культуре посттрадиционного типа выявил то обстоятельство, что присущий этой модели механизм универсализации был рассчитан на преимущественную подготовку человека к овладение внешней природой, носил односторонний характер, осуществляясь в основном в русле естествознания, и в этой форме скорее адаптировал человека к творимой им культуре, нежели делал его ее творцом. Закономерно, что непрерывно ускоряющийся прогресс  на определенном этапе «обогнал» человека, вышел из-под его контроля, обернувшись стихийной, разрушительной стороной и породив так остро переживаемый ныне «шок будущего».

В создавшихся условиях возникает необходимость придать универсализации также и внутренний характер, как бы «развернуть» культуру на самого человека для того, чтобы сделать процесс универсализации целостным и завершенным, а тем самым синхронизировать развитие человека с темпами развития творимой им культуры. Раскрытию конкретных шагов по решению этой задачи, точнее выстраиванию проекта образовательной и культурной реформы и будет посвящена завершающая часть нашего «путешествия».

Проработка всего представленного выше материала позволяет достаточно уверенно утверждать, что вся система современного высшего образования пребывает сегодня накануне глубоких, может быть, даже эпохальных изменений. Классический университет стоит на пороге третьей реформы.

Главная причина этого в том, что массив коллективного опыта, уже более 400 лет нарабатываемый в европейской культуре при посредстве науки, с определенного момента оказался несоразмерен зародившимся в Древней Греции и закрепившимся в современности формам универсализирующего образования индивида и, как следствие, самим биологически ограниченным возможностям человека воспринимать информацию и осваивать опыт культуры. Суть новой реформы — перевод процесса универсализации на более высокий уровень, точнее, такое преобразование универсализирующей матрицы (главного компонента механизма формирования личности и воспроизводства всей современной культуры — культуры европейского типа), которое сделало бы ее (а вместе с этим и  образующуюся при ее посредстве личность современного человека) адекватной стремительно нарастающему потоку научных знаний и всего коллективного опыта. При этом главная цель университетского образовательного процесса остается прежней, той же самой, что и в Античности, в Средние века, в Новое и Новейшее время: формирование всесторонне образованного человека, владеющего специальными (профессиональными) знаниями высшего уровня и стоящего при этом вровень с полнотой культуры своего времени. Сложность же состоит в том, что на пути достижения этой цели за последние десятилетия возникли серьезные препятствия, преодолеть которые и призвана предстоящая реформа.

Первое из этих препятствий — неуклонная дифференциация научного знания, порождающая узкую специализацию в теоретической сфере, углубляющая разделение труда на производстве и деформирующая образовательный процесс в университете до такой степени, что его выпускники — представители какой-то конкретной области научных исследователей — становятся неспособны донести понимание содержания и значимости своей работы до представителей других, даже родственных специальностей (так называемая «коридорная ситуация»). Вообще-то издержки углубляющейся научной специализации проявились уже в первой половине XIX века, когда взял начало процесс дробления научного знания и разделение труда стало захватывать теперь не только сферу промышленности, но и науки. Поначалу в этот период сохранялась возможность встретить «индивидов, «имеющих возможность понимать всё», но они были уже последними из «совершенных философов», а далее рост научного знания намного обогнал возможности единичной человеческой головы, наука начала почковаться, фрагментироваться и взаимопонимание в рамках научного сообщества, где каждый когда-то мог «внести вклад в любую часть науки и обсуждать ценность вкладов других в любую часть науки» уступило место коридорной ситуации». Но на фоне безоглядной веры в силу науки и упований на ее достижения проблема углубляющейся специализации научной деятельности так и осталась за пределами внимания ученого сообщества. Теоретико-практическая узость, её влияние на систему университетского образования, равно как и её разрушительные последствия для всей системы воспроизводства европейской культуры, были подробно рассмотрены в предыдущих разделах нашего исследования, посвященного поискам идеи университета XXI века.

Теперь требует пристального рассмотрения другой осложняющий фактор — массовость современного высшего образования, порожденная реформами по его «демократизации и доступности»: на Западе в 70-е годы, а у нас — в 90-е годы XX  века. Массовость — свершившийся факт, избавиться от нее уже вряд ли удастся, и потому это обстоятельство нуждается в углубленной конкретизации.

Сегодня практически все выпускники средней школы ориентированы на вуз. Согласно cделанному несколько лет назад утверждению тогдашнего министра образования и науки РФ Андрея Фурсенко, де-факто «мы перешли к всеобщему высшему образованию». Но если так, то само понятие «высшее образование» размывается, потому что высшее по определению не может быть для всех. В условиях массовости высшая школа, если она не претерпит радикальных изменений, совместимых по масштабам со второй реформой университета, рискует быстро превратиться в среднюю со всеми вытекающими отсюда последствиями. Она не сможет работать даже с тем весьма посредственным эффектом, с каким работает сегодня, ибо все люди — разные, не все обладают одинаковым потенциалом, тем более склонностью и талантом к научной деятельности. И потому стремление — даже с самыми лучшими намерениями — сделать всех представителей очередного поколения, заканчивающего школу, специалистами высшего уровня или учеными (а на это, согласно своему канону, нацелена действующая ныне модель высшего образования, и по-иному она работать просто не может) способно в лучшем случае существенно потеснить учебную и научную жизнь университета в пользу досуга, развлечений и массовой культуры либо, в худшем случае, вообще разрушить систему высшего образования, превратив её в торговлю дипломами, школу для умственных недорослей или хранилище экзотических знаний, далеких от науки.

Чтобы университет не утратил в этих условиях свою главную функцию (накопление и трансляцию всех выработанных обществом знаний посредством научно обоснованного, универсализирующего образования проходящих через вуз поколений), необходимо четкое и последовательно разнесенное во времени  (по этапам, ступеням, уровням) разделение основных образовательных функций, таких, как дополняющие друг друга профессионализация и формирование общей культуры, специализация и мировоззренческий кругозор, трансляция знаний и трансляция ценностей, обучение и воспитание. Поэтому разделение всей системы высшего образования на два уровня — бакалавриат (общее высшее образование или образование широкого профиля) и магистратуру (специализирующее высшее образование) — следует рассматривать как неизбежное, закономерное и в целом позитивное явление. Важно только правильно понять суть этого нововведения и продуктивно использовать все возникающие при этом возможности. 

Владимир Рыбин, 

доктор философских наук