Мой дневник

Петербуржские впечатления «человека из Сибири»

Памятник «Сказ об Урале» на привокзальной площади Челябинска

Общение с некоторыми жителями Санкт-Петербурга (я только что вернулся из этого города) вызвало у меня недоумение. Поэт, с которым встретился в Доме писателя, при слове «Челябинск» сказал: «Сибирь — это хорошо, но все-таки Петербург — культурная столица». Когда я уточнил, что Челябинск находится не в Сибири, а на Урале, собеседник удивился: «А где Сибирь?» Мой ответ: «За Уралом» прозвучал для него не очень убедительно. Ну, ладно, это все-таки поэт, он видит мир по-своему, и может просто не знать географию. И вот я в Санкт-Петербургском отделении Русского географического общества (оно находится в том же историческом здании в переулке Гривцова, что и век назад). В разговоре с директором департамента по северной столице речь снова заходит о Челябинске. «Да, — говорит мой новый собеседник, — Сибирь — очень интересное место». Этого человека поправлять уже неудобно — все-таки он руководит не каким-нибудь, а географическим обществом. Мы хорошо общаемся, расстаемся, а вопрос остается: почему петербуржцы так говорят? От высокомерия? От неграмотности? Или есть какое-то другое объяснение?

Изнанка парадных

…То, что Петербург — город контрастов, звучит как банальность. Но она перестает быть таковой, когда сам сталкиваешься с этими контрастами. Минуя проходные дворы, вижу старые облупившиеся стены — известную всем изнанку красивых исторических фасадов. Есть изнанка и у самых обычных зданий, построенных уже в новейшее время. Когда входишь в подъезды некоторых домов в районе Купчино, где квартиры стоят дорого из-за близости к одноименной станции метро, «дух захватывает» от вони. Судя по всему, к «ароматам» до сих пор не закрытых мусоропроводов примешивается запах дохлых голубят, которых высиживают на открытых балконах и в разных технических углублениях дома. Язык не поворачивается называть все это парадной, но купчинские петербуржцы продолжают именно так именовать свои дурно пахнущие подъезды.

На лавочке у «парадной» вокруг бутылки пива сидят трое — разбитная подвыпившая женщина с сигаретой и молодые парни. Такие типажи в отдаленных районах не редкость. Но я вижу алкашей и в самом центре, на трогательных улицах и улочках старого Петербурга. Вызывает улыбку, что все они, даже в хмельном состоянии, говорят с характерным «столичным» акцентом. «Откуда их столько?» — спрашиваю своего сопровождающего. «Это все дети нерасселенных коммуналок».

Возле открывающегося на Литейном проспекте музея-квартиры Иосифа Бродского (как раз в эти дни отмечается 75-летие со дня его рождения) — длинная очередь. «Там стоят даже наши известные поэты», — говорит коллега. Другой рассказывает, что будущий нобелевский лауреат жил в интересной квартире (знаменитые «полторы комнаты» – угол в коммуналке с десятью соседями и с местами общего пользования). Там маленькие комнаты на разных уровнях. Зачем такие строили? Тут целая история.

Три года назад мы снимали большую трехкомнатную квартиру на том же Литейном проспекте — разместили в ней своих гостей. Люди, прибывшие из разных мест России и Казахстана, с интересом рассматривали бывший доходный дом графа Шереметева: в подслеповатом подъезде — широкие лестницы, высокие двери, потолки и сырость — неистребимый дух петербургской старины. Но самое большое удивление вызвал колодец, который был виден из окна кухни. Мы выглядывали и видели замкнутое узкое пространство, тянущееся на все этажи, и не понимали, зачем его выгораживали при строительстве дома. Коллеги пояснили, что хозяева доходных домов сооружали такие колодцы ради экономии энергии — в окна шел естественный свет, и долго можно было не включать лампочки. А потом эти пространства стали использовать по-иному: делали перекрытия и в четырех стенах образовывалось узкое помещение. Жить в такой клетушке сложно, но если соединить несколько комнаток на разных этажах, получится вполне терпимо, и даже богемно. В подобной квартире и жил Иосиф Бродский. 

Странный реставратор

Когда мы ждали на Ладожском вокзале посадку на поезд, к нам подсел крепкий мужчина лет 50. Он оказался очень словоохотливым, рассказал, что занимался боксом, называл фамилии и клички разных петербургских боксеров и бандитов и все время добавлял «нах», чего я не слышал со времен своей поселковой юности. «Погоняла» бандитов у нашего соседа перемежались с именами политиков. Бывшего чемпиона мира по боксу, а ныне депутата Госдумы Николая Валуева он называл «Коля-молоток», неожиданно вспомнил генерала МВД Латышева: «Он где-то в Сибири потом работал». При слове «Сибирь» я не выдержал и сказал, что Петр Алексеевич Латышев был полпредом президента в Уральском (!) федеральном округе, несколько лет назад он умер. «Умер?! Надо пацанам сказать!» Наш сосед немного отвлекся — перекинулся парой слов с проходящим мимо мужчиной. «Это тоже боксер — легковес, кличка у него — Огонек», — сообщил он и начал перечислять разных авторитетов и смотрящих по Сибири. Тут я его поддержать не смог.

Неожиданный «гид» по «другому Петербургу» окончательно меня «добил», когда сообщил, что занимается …реставрацией икон. Это был так странно, что не хотелось верить. Неужели громкоголосый человек, то и дело добавляющий «для связки слов» свое «нах», занимается богоугодным делом?! Но бывший боксер стал рассказывать разные тонкости, что я понял — он не врет. Вот такой он, русский человек, — у него высокое и низкое рядом, и ты, глядя на него, не знаешь, смеяться тебе или печалиться…

На прощание реставратор дал подсказку: «Когда будете ехать, часа через два смотрите направо — увидите красивую церковь с черными куполами. Ее построил Костя Могила, за это его убили — деньги-то он украл». Я потом уточнил, оказалось, что в культурной столице действительно был такой авторитетный человек.  

Любить свое, не унижая другое

Так они и стоят вперемежку, мои петербургские впечатления 2015 года: непроходящий восторг от исторического города, его домов, каналов и музеев, от белых ночей (во время которых непривыкший человек не может уснуть), от общения с умными и тонкими людьми (отдельное спасибо кандидату культурологии Алексею Бондареву, поддержавшему идею моей книги «Столикая Евразия») и досада от того, что увидел неприглядную изнанку.
Причем изнанку не только внешнюю, но и внутреннюю, человеческую.

Мы уже как-то привыкли, что москвичи (как правило, из приезжих) называют Сибирью все, что лежит чуть дальше Садового кольца. Потому от культурных петербуржцев услышать подобное было странно. Люди города на Неве сами недолюбливают мАсквичей, которые считают их обитателями «областного центра», а значит, им негоже уподобляться не самым лучшим представителям официальной столицы.

Петербуржцы гордо называют свой город европейским (по архитектуре и культуре он даст фору столицам Старого Света). Видимо, у одних это рождает чуть снисходительное отношение к жителям иных регионов и к своей, «не совсем европейской» стране. А другие (совсем не высокомерные, а добрые и милые) жители северной столицы так увлекаются архитектурным и культурным великолепием своего города, что уподобляются токующим глухарям, которые во время любовного танца не замечают ничего вокруг…

Во времена имперского Петербурга столичное высокомерие к «остальной» России было органичным (если вообще можно так говорить). Влиятельные вельможи и ученые смотрели на другие города и губернии сверху вниз. Петербуржская столичность уже в далеком прошлом, а фантомные ощущения остались. Вертикаль власти всех времен — это одно, а при человеческом общении более уместна горизонталь, уважение к человеку и к месту, откуда он приехал.  

Своим родным, живущим в северной столице, в шутку сказал, что Петербург — окраина России, а центр ее — на Урале, где Европа сходится с Азией. И там с высоты гор можно увидеть даже больше, чем с берега Финского залива.

Наша страна сильна регионами. Чего стоят обе столицы без «сибирского» Челябинска, всего Урала – «опорного края державы» — и других областей и республик России? Современная провинция все чаще рождает идеи, о которых в Москве и Петербурге еще не слышали. «Сибирь» и ее люди играют все большую (а зачастую — определяющую) роль в жизни страны…

Теги: Дома в Купчино, Доходные дома Петербурга, Изнанка Санкт-Петербурга, Квартира-музей Иосифа Бродского, Культурная столица России, Николай Валуев, Урал, Челябинск