Sтраница Основного Sмысла

Россия – наиболее вероятный лидер общецивилизационного процесса, 31-я статья провожатого

В последней статье провожатого («Как создать в сознании студента университета ясную картину мира», выпуск 16 марта 2015 года) отмечалось, что универсализация человека посредством универсализирующего образования в университете, которому в XXI веке предстоит новая реформа, — ключ к овладению источником этого вечного движения. Продолжая путь к абсолютной истине, мы исходим из того, что поиск индивида может быть успешным, если он не ограничен узкими рамками, а встроен в контекст жизни и исканий страны и мира.

Типологическая модель нашей культуры и соответствующая ей
система теоретических координат позволяет зафиксировать социокультурную специфику русской культуры и характеризовать Россию как наиболее вероятного лидера общецивилизационного процесса на его новых этапах.

Сегодня, когда Россия снова оказывается в ситуации исторического вызова, вопрос о ее роли в общецивилизационном процессе приобретает особенную остроту. Не секрет что все предпринимавшиеся за последние четверть века попытки выработать национальную идею, опираясь на пережившие себя концепции славянофилов – западников, евразийцев, православных монархистов и прочих, а также на более поздние, но неработоспособные в реальных условиях концепции С. Хантингтона, А. Тойнби, Ф. Фукуямы и других, не увенчались успехом. Основная причина, как нам представляется, состоит в описательном характере этих теорий, то есть в их недостаточной научности, даже согласно тем относительно мягким её критериям, которые приняты в гуманитарном знании.
Как можно приблизиться к искомой научности в постановке и решении обозначенной проблемы? Вписав Россию в контекст общечеловеческой истории как закономерного процесса. Однако подобный подход сразу же ставит ряд следующих вопросов: каким образом понимать историю, что является ее критерием, каковы ее тенденции, есть ли в ней прогресс и так далее?
При ответе на эти вопросы цивилизационный подход следует сразу же исключить, не столько потому, что он не имеет научного характера, как заявляют некоторые теоретики (сама научность, тем более в гуманитарных дисциплинах — предмет для дискуссии), сколько в силу того, что указанные выше вопросы проработаны в нем слабо. Поэтому воспользуемся формационным подходом, в какой-то мере способным решить проблемы исторической тенденции и критериев развития. Две самые авторитетные его версии — К. Маркса и М. Вебера — дают ответ, но весьма абстрактный.
Принято считать, что марксизму чуждо постижение особенностей той или иной национальной культуры, что марксистская методология не берет культурную специфику, что русская идея не вписывается в контекст философии истории марксизма. Между тем, опора на эвристический потенциал марксистской теории позволяет сформировать такую историософскую модель, в рамках которой русская идея, то есть понимание роли России и национальной русской культуры в общеисторическом цивилизационном процессе, обретает фундаментальное теоретическое обоснование. Продемонстрируем эту возможность.
Прежде всего, отметим, что выстроенная на политэкономических предпосылках формационная модель Маркса в образе классической пятичленки (куда никоим образом не вписывается никакая культурная специфика) отнюдь не исчерпывает всего богатства его теоретического наследия, тем более что, как теперь твердо доказано, помимо общеизвестных политэкономических разработок, оно включает в себя и мощный теоретический пласт, пропитанный сугубо культурологическими интенциями. Основной их вектор — развитие идеи прогресса вполне в духе философии эпохи Просвещения и особенно Гегеля, но при существенном усилении антропологического акцента. У Маркса «прогресс в понятии свободы» выводится на уровень более конкретного понимания в виде концепции трех ступеней общеисторического процесса в зависимости от степени развития личности: отношения личной зависимости; личная независимость, основанная на вещной зависимости; свободная индивидуальность, основанная на универсальном развитии индивидов (Маркс К. Экономические рукописи 1857-1859 гг. / К. Маркс, Ф. Энгельс. Соч. 2-е изд. М.: Политиздат, 1968. Т.46. Ч.1. С. 101-102). Этот фрагмент в политэкономических трудах Маркса, демонстрирующий попытку экспликации им предпосылок собственных теоретических разработок, к сожалению, не получил у него дальнейшего развития. Тем не менее, попробуем продолжить намеченную им антропологическую линию, распространив ее на культуру.
Если понятие «совокупность всех общественных отношений» идентифицировать с понятием «культура», то выходит, что уровень развития человека конкретной исторической эпохи определяется качеством культуры, точнее, уровнем ее способности накапливать коллективный опыт и вмещать его в индивида, задавая тем самым степень развития его как личности. Речь идет о накоплении, сохранении и передаче коллективного опыта, то есть о воспроизводстве культуры как о той связке, что соединяет культуру и человека. В этом свете характер воспроизводства культуры выступает как центральное теоретическое звено, потребное для формирования той науки истории, о необходимости которой Маркс и Энгельс заявили еще в период создания «Немецкой идеологии» (Маркс К., Энгельс Ф. Немецкая идеология / К. Маркс, Ф. Энгельс. Соч. 2-е изд. М.: Политиздат, 1955. Т. 3. С. 16). Отсюда следует, что для понимания места России в общеисторическом контексте следует хотя бы контурно набросать модель воспроизводства человеческой культуры и в структурно-функциональном, и в историческом аспектах, а затем вписать русскую культуру в эту модель.
Последовательность построения искомой модели такова.
Нет нужды доказывать, что культура не может существовать без постоянно возобновляемого материального производства и потому неудивительно, что в ее составе в первую очередь усматриваются искусственные орудия труда, которые люди используют в коллективно организованной деятельности. Отсюда культура контурируется по линии, указывающей, во-первых, на орудия труда, посредством которых человек воздействует на природу, во-вторых, на коллектив, в среде которого человек обретает навыки по использованию орудий труда. Эти два полюса образуют соответственно внешний и внутренний аспекты культуры, а поскольку ее элементарная ткань соткана из межчеловеческих отношений, то в первом случае, связанном с использованием орудий труда, перед нами «отношения людей по поводу вещей», то есть производство, а во втором случае, когда активность людей направлена друг на друга, перед нами «отношения людей по поводу людей», то есть общение.
Пометка Маркса «производство самой формы общения» (Маркс К. Экономические рукописи 1857-1859 гг. / К. Маркс, Ф. Энгельс. Соч. 2-е изд. М.: Политиздат, 1968. Т.46. Ч.1. С. 72) на полях рукописи «Немецкой идеологии», а также его знаменитая фраза по поводу первобытных людей, гласящая «ограниченное отношение людей к природе обусловливает их ограниченное отношение друг к другу, а их ограниченного отношение друг к другу – их ограниченное отношение к природе» (Маркс К. Экономические рукописи 1857-1859 гг. / К. Маркс, Ф. Энгельс. Соч. 2-е изд. М.: Политиздат, 1968. Т.46. Ч.1. С. 29), указывают на то, что еще в начальный период своего творчества он противопоставлял сферу внепроизводственных контактов, то есть общение – сфере использования орудий труда (производству). Однако в дальнейшем, в главных его политэкономических трудах автономность общенческого компонента не акцентировалась, а у последующих теоретиков, включая Ф. Энгельса и особенно представителей диалектического материализма (советской версии марксизма), общение было почти полностью сведено к материально-экономическим, то есть орудийным факторам. Теми же недостатками отмечены и деятельностные концепции в гуманитарных дисциплинах.
Разделение культуры на орудийный и общенческий компоненты вообще не могло быть адекватно осознано в те исторические эпохи, когда главное внимание общества направлялось на ликвидацию нехватки предметов потребления и, как следствие, концентрировалось на орудийном компоненте, а жизнь отдельного человека – в условиях либо проблематичности самого его физического выживания (традиционное общество), либо односторонней ориентации на товарное производство (индустриальное рыночное общество) – выступала лишь средством осуществления сверхиндивидуальных целей. Лишь в современную эпоху, когда приходит понимание того, что именно человеческий индивид — основной фактор культуры, определяется и реальность, и значимость общенческого компонента, противоположного орудийному и дополняющего его. Поэтому не приходится удивляться, что Маркс исключил этот компонент из сферы рефлексии в своих позднейших политэкономических разработках.
Проецируясь на индивида, орудие (производство) и коллектив (общение) формируют две стороны человеческой активности — деятельность и общение. А это значит, что активность человека носит двойственный (субстанционально однородный, то есть не дуалистический) характер, деятельность не совпадает с общением, человек не сводится к труду, а «совокупность всех общественных отношений» не редуцируется к производству в качестве ведущего фактора. Таковой, как нам представляется, выглядит полнота тех концептуальных предпосылок, на которых Маркс создавал свою теорию и строил новую мировоззренческую концепцию.
Ни концепция К. Маркса о трех ступенях исторического процесса в зависимости от степени развития личности (Маркс К. Экономические рукописи 1857-1859 гг. // К. Маркс, Ф. Энгельс. Соч. 2-е. – М.: Политиздат, 1968. – Т. 46. Ч. 1. С. 101-102), ни концепция М. Вебера о типологии культур, построенной на типологии индивидуального человеческого действия (Вебер М. Основные социологические понятия // М. Вебер. Избранные произведения. – М.: Прогресс, 1990. – С. 628) не дают, как выяснилось, выхода к возможности оптимизировать общественный процесс, отрегулировать его, избавившись от сломов, социальных катастроф. На сегодняшний день в истории видна только некая тенденция, некий, как выражается Л. Гумилев, «фон, который можно считать гомеостатическим, или нормальная линия развития, на которой события являются зигзагами, случайными отклонениями, затухающими в анизотропном времени. Этот «фон» тоже требует точного определения, ибо он инвариант и, следовательно, нулевая точка отсчета зигзагов» (Гумилев Л.Н. Гуманитарные и естественнонаучные аспекты исторической географии // Ноосфера и художественное творчество. – М.: Наука, 1991. – С. 52-65.)
Содержанием этого фона, который Гегель абстрактно определил как «прогресс в понятии свободы», на уровне более конкретного (научного) понимания является процесс прирастания культуры, то есть накопление коллективного опыта, создание и сохранение материальных и духовных артефактов — тот ведущий фактор, которым определяется понятие «воспроизводство культуры», и который определяет степень развития человека, уровень становления его как личности.
Чтобы научно понять место России в общецивилизационном контексте, следует хотя бы контурно набросать модель воспроизводства человеческой культуры (и в структурно-функциональном, и в историческом аспектах), а затем вписать русскую культуру в ее контекст.
Для этого представим культуру как некое поле, размеченное и по горизонтали, и по вертикали — наподобие частей света на географической карте (Рыбин В.А. Университет XXI века: Антропологические перспективы образования и культуры. – М., Либроком, 2012. С. 122-127). По горизонтали (подобной оси «Восток – Запад») располагаются два полюса культуры, указывающие, во-первых, на орудие, посредством которого человек воздействует на природу, во-вторых, на общение, то есть на коллектив, лишь в среде которого человек, общаясь с другими людьми, становится способен обрести опыт по использованию орудий труда. Это то, что можно назвать соответственно внешним и внутренним аспектами культуры, а поскольку культура базируется на системе межчеловеческих отношений, то в первом случае, связанном с воздействием на природу, это «отношения людей по поводу вещей», а во втором случае, когда активность людей направлена друг на друга, — «отношения людей по поводу людей».
Осознание двойного состава человеческой активности – дело исторически недавнее. Разделение культуры на орудийный и общенческий компоненты вообще не могло быть осознано в те исторические эпохи, когда главное внимание общества направлялось на ликвидацию нехватки предметов потребления; лишь в современную эпоху, когда приходит понимание того, что именно человеческий индивид, а не социальная группа — основной фактор культуры, определяется реальность общенческого компонента, не совпадающего с орудийным.
По вертикали (подобной оси «Север – Юг» на географической карте), располагаются два других полюса культуры, определяющие уровень их исторического развития, — традиционность и современность. Традиционные культуры – такие, в которых главным социальным элементом является община, а личность не выделена; современные — такие, где главным элементом становится отдельный, автономный индивид. Историческая трансформация традиционных культур в современные как раз и предполагает разведение орудийных и общенческих полюсов культуры: в традиционном состоянии они нераздельно слиты, ибо производственная деятельность погружена в среду непосредственного общения; в современной же культуре они противопоставлены друг другу. Современная культура с определенными модификациями воспроизводится во всех промышленно развитых странах, идущих по европейскому пути, в том числе в России.
Среди культур современного типа безусловным лидером ныне является англосаксонская культура, в которой сделан акцент на орудийном (производственном, деятельностном) компоненте, что и определяет жестко-прагматическую, рассудочную установку в менталитете ее представителей, объясняет ее приоритет в естествознании и технике, делает понятным доминирование Англии и США в индустриальную эпоху. Однако, в наши дни подобная сугубо техногенная линия развития становится разрушительной и деструктивной, что и проявляется в многочисленных общецивилизационных проблемах — от экологической до антропологической, экономической и военной. Одновременно вызревает понимание того, что все эти тенденции носят рукотворный, антропогенный характер и, следовательно, могут и должны быть разрешены самими людьми.
В этих условиях культура России, в которой преимущественное развитие получила именно общенческая составляющая (общеизвестна ведущая роль русской культуры, особенно искусства, в постижении внутреннего, психологического мира человека), объективно выдвигается на роль лидера общецилизационного процесса. Если рассчитывать на продолжение истории человечества, то иных претендентов на роль лидера этого процесса просто не существует. Об этом мы будем говорить в следующем материале.

Владимир Рыбин,
доктор философских наук