Sтраница Основного Sмысла

Уральский след президента Гувера  

Случилось так, что интерес Ольги Афанасьевой — педагога (доктора педагогических наук), филолога (кандидата филологических наук) и заведующей кафедрой английской филологии в Челябинском государственном педагогическом университете — одно время сосредоточился на фигуре 31-го президента США Герберта Гувера…

 — Ольга Юрьевна, скажите, пожалуйста, как в вашу жизнь вошел президент Гувер? Ведь это чистая случайность?

- Как-то лет 15 назад доктор исторических наук, профессор Аркадий Беньяминович Цфасман  в разговоре упомянул имя Гувера и сказал, что в начале прошлого века тот бывал в Кыштыме. Друзья в США по моей просьбе стали искать и высылать мне монографии, биографическую литературу, мемуары по заинтересовавшей меня теме. Тогда же я опубликовала несколько статей в научных  сборниках, местной прессе, статью в «Энциклопедии Челябинской области».

От автора. Сразу уточню: президент Гувер в Кыштым не приезжал. В Кыштым приезжал Герберт Гувер — горный инженер, набирающий обороты бизнесмен, человек, много поездивший по миру. Кыштым для него — одна из многих географических точек. Впрочем, за три года до смерти Гувера его тень вновь мелькнула в районе Кыштыма. Там был сбит американский самолет У-2, а у пилота обнаружили карту из архива Гувера. Оказывается, еще в 1911 году по его заказу карту подготовило общество любителей естествознания из Екатеринбурга. Ровно через 50 лет она пригодилась американским разведчикам. Карт новее и точнее у них не было.

- Ольга Юрьевна, пожалуйста, подробности.

- Гувер родился в очень бедной квакерской семье в штате Айова, рано остался сиротой, но достиг невиданных высот — стал президентом США. В его биографии примечательно то, что его президентский срок пришелся как раз на годы Великой депрессии, начавшейся в 1929 году. Так получилось, что этот доселе очень успешный человек, эффективный менеджер, сумевший зарекомендовать себя в самых различных сферах — в горном деле, дипломатии, в политике,  на государственной службе, в  гуманитарной деятельности — не справился с экономической ситуацией в годы депрессии.  

- Да, фигура огромная, но нас, прежде всего, интересуют точки соприкосновения Гувера с Россией, с Уралом. Тот же факт: Гувер бывал в Кыштыма. Что это значит?

- По профессии Гувер — горный инженер. Он активно участвовал в организации, технической реконструкции и финансировании различных горно-промышленных предприятий. В начале ХХ века Кыштымские заводы были акционированы, но для их развития не хватало финансовых средств. В конце 1908 года была создана британская акционерная
компания «Общество Кыштымских заводов», которая должна была приобрести основной акционерный капитал этих убыточных российских предприятий. Во главе этой компании стоял уже хорошо известный в России Лесли Уркварт, шотландский инженер и предприниматель. Уркварт пригласил своего партнера Герберта Гувера, и тот поначалу занимался лишь  финансовой стороной предприятия, не столько вкладывая свои деньги, сколько привлекая инвестиции извне.

- И все-таки, насколько я знаю, в Кыштыме он не находил большой выгоды. Там он, как говорится, не разбогател.

- Ну, это как сказать… В январе 1912 года Гувер стал одним из директоров «Общества Кыштымских заводов», и вскоре — как выполнивший свою задачу-  был ликвидирован так называемый кыштымский пул, объединявший около одного миллиона акций Кыштымских заводов. В исторической литературе есть упоминания о том, что после  ликвидации пула Гувер получил приблизительно 100 тысяч долларов — огромные по тем временам деньги. На тот момент производство в Кыштыме в техническом отношении был одним из самых передовых в своей отрасли в мировом масштабе. И, конечно, Гувер не мог не осознавать перспективы дальнейшего развития кыштымских предприятий (как говорят его биографы, он уже стал проявлять интерес к чисто производственным проблемам), но наступил 1914 год, а там уже близилась революция 1917 года. В 1916 году он был вынужден продать весь свой акционерный капитал в России.

Никто и не говорит, что он был альтруистом. Гувер был талантливым  бизнесменом, и к сорока годам уже стал миллионером …

- Ольга Юрьевна, может быть, самый громкий и в то же время противоречивый эпизод в жизни Гувера — его помощь голодающим в начале 20-х годов. В этой работе раскрыть Гувера, мне кажется, не очень просто. Ни для кого не секрет, что он откровенно ненавидел советскую власть.

- Да, он был убежденным антикоммунистом. Именно ему принадлежат слова: «Большевизм – это хуже, чем война».

- И в то же время он помогал голодающим Советской России. И делал это принципиально. Вопреки многим другим, которые считали, что помогать не надо — пусть, мол, эта мятежная страна погибает, как хочет. Но Гувер добился того, что через океан  пошли в Поволжье и другие бедствующие районы России потоки продовольствия. Была создана система помощи, и Гувер ею занимался не один год. И отдал этому делу много энергии. Как это объяснить?

- Чтобы понять мотивы, которые двигали Гувером, надо вернуться в его детство и понять основы семейного «квакерского» воспитания. Первая гуманитарная миссия, которой он руководил, имела место в 1914 году, и эту миссию он взял на себя сам. Когда началась первая мировая война, Гувер был в Лондоне, где находился  офис его фирмы. Тогда тысячи американцев оказались в Европе в ситуации  внезапно начавшейся войны: без документов, без билетов и денег они не могли вернуться домой. Гувер вместе со своей женой и единомышленниками  осуществил грандиозную акцию по сбору средств, оформлению документов и отправке соотечественников в США.  

- Та ситуация была проще, однозначнее.

- Безусловно. Но именно в той ситуации стал складываться и заработал  механизм гуманитарной деятельности, который он затем применял не один раз. Следующей гуманитарной миссией Гувера стала помощь голодающим Бельгии, она сделала его известным во всем мире. А потом, когда Гувер вернулся из Европы в США, президент Вудро Вильсон назначил его главой Американской администрации помощи (АРА), которая действовала в том числе в России.

- В отношении к Советской России он предлагал не насилие, не вооруженное вмешательство, а именно помощь.

- Когда Максим Горький обратился к Западу с просьбой о помощи голодающим, в том числе детям, проявилась, прежде всего, гуманистическая составляющая многогранной личности Гувера. Хотя ни сам Гувер, ни другие организаторы и участники миссии не скрывали ее увязку с политическими интересами США.

- А какая политическая выгода могла быть?

- Помощь выступала, в том числе, и как  один из инструментов политического давления на большевистское правительство. Например, Гувер требовал, чтобы из советских тюрем были освобождены все находившиеся в заключении граждане США.

- Гувер имел в виду завоевание симпатий советского народа помимо правительства России? Ведь он был ярым сторонником американской модели и  считал ее лучшей в мире формой государственного устройства. И он ее, как мог, пропагандировал. Он хотел показать народу Советской России, какая Америка богатая и добрая страна.

- Пропагандистские мотивы нельзя отрицать. Но, прежде всего,  Гувер-антикоммунист верил: если голод будет побежден, то народ «очнется» и свергнет большевистское правительство.  Важно также и то, что он руководствовался как государственными интересами, так и интересами бизнеса. Америка помогала голодающей России потому, что это было  средством избавления от излишков продовольственной продукции и, как следствие, от необходимости снижать на нее  цену в самих США.

- Да, голодным переправлялись излишки продовольствия, которые были вредны экономике США. От них надо было избавляться. Но во все это надо было ввязаться. Нанять пароходы, загрузить их, отправить через океан, а на месте толково распорядиться привезенным. 

-  К этому времени Гувер и его специалисты уже разработали и не раз опробовали  механизм доставки и  распределения гуманитарной помощи, который  действовал бесперебойно.  

От автора. Гувер убеждал конгрессменов так: «Продовольствие, которое мы хотим направить в Россию, является излишком в Соединенных Штатах. Мы сейчас скармливает молоко свиньям, сжигаем кукурузу в топках. С экономической точки зрения посылка этого продовольствия для помощи не является потерей для Америки».

Да, США затоварились зерном. Европа воевала, ее рынки закрылись. Это грозило падением цен, разорением американских фермеров, кризисом в сельском хозяйстве США. Уничтожать излишки — не по-хозяйски. Из них можно было извлечь если не экономическую, то политическую выгоду. На этом и настаивал Гуверт: АРА продемонстрирует эффективность американской модели. Так оно и было.

Летом 1922 года Гувер докладывал президенту Гардингу: 200 американцев и 80 тысяч нанятых ими русских, работая в 15700 столовых и распределительных пунктах, кормили 3250 тысяч детей и 5300 тысяч взрослых.

Но ничто не сравнить с эффектом, которое производили на голодных людей продовольственные посылки. Расчет как раз и был на эффект, потому что посылки содержали еду высшего сорта. Даже и сам ящик выглядел необычно — из струганных досок, весь обклеенный яркими буквами, с флагом на крышке. А под крышкой — банки сгущеного молока, сало, точнее, бэкон, мука, длинные макароны, сахар кусочками, рис. Конечно, это производило впечатление. Одна женщина будто бы сказала своим детям: опуститесь на колени и просите Бога благословить американцев, которые прислали эту еду.

Статистика такая: с октября 1921 года по сентябрь 1922 года было доставлено более 700 тысяч посылок на семь миллионов долларов. Есть и такая цифра: рабочим и крестьянам доставались только 40 процентов от общего числа посылок. Наконец, подсчитано, что за два года АРА израсходовала 78 миллионов долларов, из которых 28 миллионов — деньги правительства США, 13 миллионов — деньги правительства Советской России, остальные — частные пожертвования, благотворительность и другие источники.

Да, АРА — это грандиозная экономическая операция. И в то же время это — шоу на весь мир.

Сколько людей спас американец Герберт Гувер? Цифры разные: то пять, то десять, то двадцать миллионов. Сколько бы ни спас — много. А человеческие жизни перевешивают все остальное.

- Ольга Юрьевна, получается так, что Гувер «разруливал» кризисные ситуации в разных частях мира, помогал людям, попавшим в трудное положение, а за его спиной, на родине,  притаилась беда, больше которой Америка, кажется, не знала ни до, ни после  — та самая Великая депрессия. И в этой беде Гувер оказался бессильным.

- Я не историк и не экономист, но, прочитав обширную литературу, еще  не переведенную на русский и мало у нас известную, могу сказать, что существуют различные точки зрения на президентство Гувера. Большинство историков склонно винить его в неспособности справиться с трагической ситуацией в США. Однако в последние десятилетия  постепенно идет процесс его исторической реабилитации и переоценки его роли в годы Великой депрессии. Некоторые исследователи утверждают, что на его месте и именно в тот период времени никто не смог бы справиться с таким масштабным кризисом, так как в истории не было прецедента.

От автора. Как было? 1929 год. В супер-стране — новый супер-президент. Газеты: «Предстоят четыре года процветания». Америка уже процветала, но ждала невиданного благополучия. Надо отдать должное Гуверу — он сразу почувствовал «яму», в которую может упасть: «Я страшусь преувеличенных надежд народа, вообразившего, что я могу все».

Тем не менее начал он именно так, как хотел народ. Он затеял борьбу с гангстерами, арестовал главаря мафии Аль Капоне. Он подписал билль «О здоровье детей», в котором расписал меры по защите детства. Он расширил права профсоюзов. Он на 40 процентов увеличил территорию национальных парков. Он хотел запретить суд Линча, но конгресс не поддержал его.

Единственное, во что президент не вмешивался — в экономику. Он надеялся на то, что частная инициатива сама вырулит, куда следует. Он не мог допустить и мысли, что экономика США — мыльный пузырь, который накачивали до него и который лопнет при нем. Но пузырь лопнул. «Вдруг» выяснилось, что страна жила в кредит. Все — должники, а платить нечем. Американцы обескуражено разорялись. А тут еще два года засухи. На пороге стоял … голод.

Не знавший ничего подобного Гувер увидел себя водителем непослушного автомобиля. Отказали все рычаги управления. Он нажимает на педаль тормоза — никакой реакции. Он поворачивает руль — то же самое. Страна — сама по себе, президент — сам по себе. Уже в начале 1930 года Гувера сковал жестокий стресс. В своем кабинете он чувствовал себя как в плену. Днями молчал, общался скупо и неохотно…

Страна — в депрессии. Президент — в депрессии… А депрессия — это «ничего не хочу, ничего не могу»… Весной 1932 года пришлось разгонять лагерь ветеранов войны в Вашингтоне — вспыхнули протесты. Дошло до «Повесить Гувера!»…

Давно ли страна, такая богатая и такая благополучная, с некоторой снисходительностью и несколько высокомерно помогала  голодной Европе?  А теперь — у самой миллионы  голодных. Остановилась и не может сдвинуться с места. Кто бы мог подумать!…

- Ольга Юрьевна, вы сочувствуете Гуверу?

- Конечно. Он прожил долгую жизнь и  умер в 1964 году практически в забвении. Его политическая репутация была безнадежно испорчена.

- Но, в любом случае, жизнь Гувера — пример, который доказывает, что США — страна равных возможностей?

- Скорее, пример Гувера доказывает, чего может достичь умный, образованный, энергичный и целеустремленный человек, опирающийся на твердые принципы. За ним не стояли мощные семейные кланы, как, например, в случае с Кеннеди, не стояли миллионные состояния. Он, как говорится, сделал себя сам.

- Спасибо.

Михаил Фонотов