Мой дневник
Обрушение совести
Он позвонил в редакцию, потому что его замучила совесть.
Владимир Кауль — пенсионер из Октябрьского района Южного Урала, бывший строитель. Увидев по телевизору, как в Омской области обрушилась казарма учебки ВДВ, сколько погибло и пострадало десантников, он не смог 
больше носить свою тайну.
«Это редактор? У вас есть прямая связь с губернатором? – рокотал мужчина на другом конце телефонного провода. — После страшных обрушений зданий, которые следуют друг за другом, совесть больше не позволяет мне молчать. В 90-е годы в нашем поселке была построена трехэтажная начальная школа. Я на этой стройке был подсобным рабочим. Мы делали перекрытие цокольного этажа.
Годы были лихие, работали практически бесплатно. Вот и строили соответственно, много чего творили. На кирпичной кладке допуск должен быть 10 сантиметров, на блоке — шесть, а у нас один угол цеплял кладку, другой — нет. В общем, одна стена цокольного этажа школы держится на честном слове, только на штукатурке. Если вдруг тряханет здание или зальет водой, перекрытие рухнет. А ведь там — дети».
«Четверть века прошло, начальника нашего уже в живых нет, — продолжает Владимир Кауль. — Я обращался к властям, чтобы укрепить перекрытие. Там работы-то — поднять стенку на полкирпича. Но никто меня и слушать не хочет. Да только как мне молчать после гибели 23 молодых крепких ребят в Омске под такими же кое-как сложенными стенами?!»
В России всегда хватало головотяпства, небрежности и халтуры. Эти наши национальные явления чреваты последствиями. Помню, еще в советское время в одном из городов Тюменской области обрушился, точнее — ушел под землю, новый многоэтажный дом: проектировщики не учли 
особенности почвы. В 1988 году при землетрясении в Армении дома рассыпались как карточные домики – оказалось, что при их возведении в строительный раствор сыпали слишком много песка и мало — цемента. Вчера в городе Кыштыме Челябинской области рухнувшая стена старого здания придавила ногу 15-летнему парню.
У нас рушится то, что возведено раньше, лет 50 назад. И непонятно, кто может гарантировать качество строений, сооруженных десятилетия назад. А объекты, что монтируют сейчас, полвека точно не простоят. Им и землетрясений никаких не надо. В стране падают балконы, то и дело обваливаются подъезды и углы зданий. Несколько лет назад размыло дорогу во Владивостоке, только что построенную и с помпой введенную к саммиту государств АТЭС. О качестве наших автомагистралей говорить вообще неприлично — достаточно поездить по России на автомобиле.
Раньше в строительстве все диктовал план, сдачу объектов приурочивали к праздникам (юбилею революции, Ленина, вставали на «ударную трудовую вахту», шли «навстречу съезду партии» и т. д.), а сейчас цель другая – получить деньги, сделать экономно, абы как, для вида и отчета (такие у нас сейчас проводятся тендеры). Добавляет риска и отмена с 2009 года лицензирования строительных компаний. Стоит ли удивляться, что в последнее время обрушения приняли характер стихийного бедствия. Тут и войны никакой не надо – все само упадет и рассыпется.
Нам пора остановиться и задуматься, пора жить не одним днем. И строить не только за рубль и страх. Не зря же говорят: сделано на совесть. Настоящий мастер по иному не может, он просто не умеет делать плохо. Каждый из нас должен быть мастером. Одни должны строить, другие — контролировать и принимать объекты по правилам, по совести, не «входя в положение» и не принимая подношений. Стоят же в 
Санкт-Петербурге дома, возведенные в прошлых веках, и даже затопление города их не повредило.
При непременном российском головотяпстве раньше было больше ответственности, страха. Люди стыдились, в них говорила совесть. А сейчас утеряны не только страх и ответственность, а воцарилось повальное бесстыдство, селфи-самолюбование. И происходит непоправимое — рушится совесть.
Хорошо, что сельский строитель Кауль из Октябрьского района Южного Урала это осознал и нашел в себе силы признаться в содеянном. Мы должны последовать его примеру, иначе совесть нас «прошибет» только тогда, когда на голову повалятся обломки нашего общего дома. Да будет уже поздно…
