Мой дневник
Свобода по-русски: бомжиха живет в клумбе на центральной улице миллионного города
Вчера у меня зазвонил телефон:
- Приезжайте, у нас тут такое творится!
Жительница Челябинска Людмила Николаевна Бунина, волнуясь и перескакивая с одного на другое, рассказала, что на улице Цвиллинга (это самый центр миллионного города) в клумбе уже несколько дней живет бомжиха. Она делится с этой женщиной едой. Чтобы ее не промочил дождь, отнесла полиэтиленовую накидку. Днем к обитательнице клумбы приходят другие божжи, наливают спиртное. Ночует она под навесом соседнего офиса Ростелекома – приходит туда, когда заканчивается рабочий день, и никто ее не прогонит. Но самое ужасное, что «выросший» в клумбе «цветок» здесь же «отправляет естественные надобности», чем приводит в ужас всех жителей округи и прохожих. Граждане звонят во все инстанции, но никакие службы на происходящее не реагируют.
Мы сразу же отправились на «место происшествия». Как оказалось, бомжиху зовут Инной, ей 40 лет, из детдомовцев. Жила на севере Тюменской области, была замужем. В один не прекрасный день муж и его мать дали ей 13 тысяч рублей и отправили в столицу нефтяного и газового края, мол, там устроишь свою судьбу. Из богатой Тюмени пути-дороги привели Инну в «суровый» Челябинск.
- Почему они так с вами поступили?
— Потому что я плохо готовила, по-общаговски, — упрощает Инна драму своей жизни.
Помнится, на рубеже 80-90-х годов многие журналисты бросились писать о бомжах – раньше эта тема, как и многие другие, была под негласным запретом. Один мой коллега использовал театральный грим и несколько часов провел среди людей без определенного места жительства, которых в советское время больше звали бичами (бывший интеллигентный человек). Другой вообще жил среди этих «свободный людей», и даже немного приврал, как к нему приставала бомжиха. Но постепенно тема людей без определенного места жительства стала мало кому интересной. Ну, подумаешь – бомжи. Сейчас о них больше можно прочитать в криминальных сводках – то кого-то убили, запинали подростки, то кто-то замерз. Полиция сообщает о дежурных рейдах, во время которых выявлено столько-то лиц, ведущих асоциальный образ жизни. Между тем, это острейшая проблема нашего общества и государства. И бомжиха Инна, поселившаяся на клумбе в центре мегаполиса, столько всего сказала своим поступком – и о судьбе в России маленького человека, которого в детдоме не научили жить среди людей, и он не смог адаптироваться в социальной среде, и о правовых, социальных, нравственных и прочих моментах нашего бытия.
Бомжами не рождаются, бомжами становятся. В одно время со мной на журфаке УрГУ учился парень из Челябинска Володя Дербенев. Помнится, в колхозе (на уборке картофеля) у него уже на первом курсе была «престижная должность» — строкомер (землемер). Учебу Дербенев не закончил, работал водителем трамвая, а потом с ним что-то произошло. Однажды возле челябинских пригородных касс я увидел классического бомжа, в котором по глазам едва узнал Володю. А он сделал вид, что не заметил меня. Говорят, у него, как и у многих других таких людей, пропала воля к жизни. Я все время думал о судьбе нашего товарища, а недавно в одной из социальных сетей увидел его аккаунт — Дербенев общался! И на свежих фотографиях был уже похож на себя.
У южноуральского писателя Виктора Ружина есть рассказ «Выпавшие перышки». Он короткий, поэтому приведу его полность:
«На остановке в автобус 
бородатый бомж затащил на руках молодую симпатичную безногую женщину – бомжиху и плюхнул её на затоптанный пол. После чего втянул тележку и уселся на неё рядом с инвалидкой. Торчащие культяпки ног женщины режут сердце, вселяя боль и сострадание за выпавшую жизнь. Бомжиха, не обращая ни на кого внимания, быстрыми небольшими ручками ловко поправила свои чёрные кудряшки. Потом, осмотревшись, она (как курочка чистит пёрышки), стала старательно удалять с себя соринки и пыль. Прихорошившись, она кокетливо осмотрела пассажиров, лукаво улыбаясь, озорно крутила головкой. И не смущаясь своих раскинутых культяпок, игриво строила глазки мужчинам.
У неё уже потерянное время, её птица – счастья сложила крылышки, но маленькими ручками она хватается за жизнь. Обнажённые культяпки – единственные кормилицы.
Заметив её кокетство, бомж стал ревниво, угрожающе, громко бубнить, не скрывая недовольство. Инвалидка – бомжиха решила спасать положение. Она громко объявила пассажирам.
– Муж это мой! Да, да, муж мой.
Бомж успокоился. Высокий, статный он кормится возле неё. Он в два раза старше своей жены. Держится уверенно, хозяином положения, горделиво и не зависимо. Бомж не видит в глазах своей жены измученную весёлость, которой она бьёт и бьёт, стараясь забить трагедию. Он только видит в улыбающихся глазах для себя угрозу, потерять её, потерять единственную для себя женщину. А для бомжихи, рядом сидящий муж, к голым ступням которого привязаны верёвками развалившиеся туфли, есть последняя надежда в защите, с ним она может улыбаться этому миру.
Подошла к бомжам кондуктор.
– Оплачивайте за проезд. – Обратилась она к ним.
Бомж встал, нехотя полез в карман. Роясь, в нём он, наконец, извлёк горсть монет. Не спеша, отсчитав, только на один билет, протянул руку кондуктору. Вручив билет бомжу, кондуктор строго спросила.
– А кто будет платить за женщину?
– Пускай сама платит, раз улыбается.
Кондуктор повернулась к бомжихе. Та, отвернувшись, молчала.
– Женщина оплачивайте. – В ответ молчание. Кондуктор разразилась.
– Кончайте здесь концерт разыгрывать. Ох, как вы бомжи мне надоели, ездите взад – вперёд, а кто за вас платить будет.
Бамжиха тряхнула головой и обратилась к пассажирам.
– Женщины, помогите. Скиньтесь на десять рублей кондуктору за меня. Прошу вас женщины, будьте добры, а.
– Бьёт на жалость, А ведь пенсию за инвалидность получает. – Прокричала кондуктор.
Пассажиры отвернули от бомжей взгляды. Кондуктор вновь вцепилась в бомжа.
– Давай, ты плати за жену, а то счас остановлю автобус и высажу вас к чёрту.
Бомж полез в другой карман. Долго там рылся, пытая кондуктора на крепость. В автобусе установилась насторожённая тишина. Стоявшие, друг против друга бомж и кондуктор вели поединок испытывая друг у друга терпение, смотря напряжённо в глаза. Наконец бомж сдался. Вытащил из кармана руку и высыпал горсть монет кондуктору. Та стала считать.
– Не хватает десять копеек, — заявила она. – Давай ещё. Я за тебя платить не собираюсь. Вас здесь много ездит таких. За всех платить – зарплаты не хватит.
Бомж вновь принялся рыться по карманам, и, наконец, извлёк пятьдесят копеек. Сунул кондуктору и пробурчал.
– Сдачи не надо.
И сев на тележку приказал, жене.
– Давай.
Та стала шарить под курткой на груди, и, достав флакон, не стесняясь, отпила свою долю. Остатки протянула мужу. Тот допил, а пустой флакон сунул в карман.
– Ну, вот мы и приехали. – Встал он, и стал готовиться к выходу.
– Кондуктор, – обратилась бомжиха. – Вы автобус попридержите, пока мы вылазим, а то мой муж нервный.
– Бомжи проклятые, – проворчала кондуктор.
Автобус остановился. Бомж взял жену на руки и вынес, посадив на землю. Вернувшись за тележкой в автобус, он крикнул.
– Все бомжи на этой земле, все! – И он с достоинством вышел.
А бомжам не столько дорога жизнь, сколько мгновение, в котором они живут. Это мгновение удерживает их смотреть на людей, смотреть на жизнь. Эта та единственная возможность осталась у них, которая теплит их в этом суровом мире».
Виктор Маркович уловил состояние и своего рода философию бомжей, которым несладко живется в мире «правильных людей». Видя пренебрежительное к себе отношение, они стараются лишний раз не показываться нам на глаза – обитают в колодцах теплотрасс, в заброшенных домах, укромных уголках улиц и дворов. А наша героиня взяла и демонстративно поселилась в клумбе на центральной улице мегаполиса. Значит, она не хочет просто существовать в этом мире и исповедовать свою бомжовскую философию. Она так протестует! И даже дожди не в силах смыть ее с этого форпоста борьбы за свои права.
По иронии судьбы, рядом находится центр социальной защиты Советского района Челябинска. Почему же социальные и другие службы допускают, что в общественном месте творится такое?! Почему они не реагируют на звонки граждан и не помогают несчастной женщине выкарабкаться из этого ужасного положения? «Хозяйка клумбы» рассказала, что в социальные заведения попадать не хочет, не нравится ей там. Полиция ничего с женщиной сделать не может, так как «она не нарушает общественный порядок». А чтобы увезти гражданку в специальное учреждение, необходимо ее согласие – иначе будут нарушены права человека. Да уж, у нас права человека, конечно же, на первом месте, только их соблюдение, как часто бывает в России с социальными стандартами западного общества, превращается в какой-то фарс. И глядя на него, поневоле задаешься вопросом: а нужны ли нашему государству вот такие неудобные, неправильные граждане?!
В России свобода по-прежнему превращается в вольницу и извращается самым непотребным образом…
