Sтраница Основного Sмысла

Права человека в осажденной крепости

Я хочу рассказать об одном человеке. Его зовут Юрий Федорович Орлов. Он — ученый, профессор, физик. Уточню: он был советским ученым, профессором, физиком, а теперь — американский. Живет в США. Ему ровно 91 год.

Признаюсь, это новое для меня лицо. Его жизнь почему-то прошла мимо моей памяти. Между тем, Орлов — известный на весь мир правозащитник, диссидент.

Жизнь Ю.Ф. Орлова мне интересна одним: как пример или как  образец превращения патриота страны в ее предателя. Это, скажу я вам, процесс, это — метаморфоза и это — технология.

Еще одна фраза: предать страну нельзя, не предав самого себя. Тут всегда — два предательства.

Юрий Федорович Орлов родился в Москве, в августе 1924 года. Родился, как сказано в его биографиях, в рабочей семье. Или иначе: в пролетарской семье. Отец — шофер, а мать рабочая на заводе. Правда, в одной из биографий «проскользнуло» другое: отец — инженер в конструкторском бюро,  а мать — машинистка. Это отнесу к недоразумению, потому что сам Юрий Федорович в интервью «Эхо Москвы» уточнил: «Я из рабочей семьи».

В детстве — ранняя хворь, жизнь у бабушки в деревне, возвращение в Москву, школа, смерть отца. Вступление в комсомол. Позже, перед самой войной, — работа на заводе токарем, потом — эвакуация в Нижний Тагил, вытачивание какой-то детали для танка Т-34. За год до Победы — призыв в армию, артиллерийское училище в Ирбите. Вступление в партию. Наконец, поезд — на запад, к фронту, к 1-ому Украинскому, но повоевать не успел. Служил в Чехословакии и Венгрии.

После войны — десятилетка экстерном, физический факультет МГУ, где обитали П.Л.Капица, Л.Д.Ландау, А.И.Алиханов и другие тогдашние властители дум. Первая из четырех женитьб.

После университета — работа в одной из секретных лабораторий, вхождение в проект ускорителя с переменным градиентом.

Все хорошо? Все хорошо. Вопросы есть? Вопросы есть. Еще в университетском общежитии — обыск в комнате. Вызов на Лубянку. Допрос. Предупреждения. Предостережения. А до этого, еще на службе, — разговор в особом отделе.

Не слишком ли рано они, контакты с чекистами? Откуда что взялось?

Но — перелом. 1956 год. Двадцатый съезд. Доклад Н.С. Хрущева о культе личности. Обсуждение доклада в партийных организациях. Член партбюро института Юрий Орлов выступил с заявлением, что И.Сталин и Л.Берия — «убийцы, стоявшие во власти». Его требование: «демократия на основе социализма». Еще требование: собрать съезд партии для выработки гарантий против культа личности». Возглас: «Не надо искажать идеи Ленина».

Увольнение из института. Исключение из партии. Безработный.

Предложение Артемия Алиханова — поработать в Ереване, в физическом институте. Пятнадцать лет — в Армении.

Возвращение в Москву, в Институт земного магнетизма. Вхождение в круг диссидентов. Знакомство с А.Д.Сахаровым, с Е.Боннэр, с А.И.Солженицыным. Письмо Л.И.Брежневу, тринадцать вопросов к нему. Окончательное «отплытие» от советского берега. Статья «Возможен ли социализм не тоталитарного типа?». «Обращение к режиму».

Май 1976 года, пресс-конференция на квартире Сахарова — объявление о создании Московской Хельсинкской группы, предложение ее возглавить. Орлов согласился, он — ее первый председатель. Через несколько месяцев — еще пресс-конференция, на квартире Людмилы Алексеевой. Ей предложено принять руководство МХГ, если Орлов будет арестован.  

Арест. Лефортово. Это — февраль 1977 года. Через год — суд. Приговор: «Будучи враждебно настроен к существующему в СССР строю, в 1973-1977 годах занимался антисоветской агитацией и пропагандой в целях подрыва и ослабления Советской власти». Реплика Орлова на суде: «Цели подрыва и ослабления Советской власти не преследовал». Семь лет лагерей и еще пять лет ссылки. В тюрьме нарочито нарушал дисциплину. Там же написал статью, в которой квантовую логику распространил на гуманитарную сферу.

Это уже сентябрь 1986 года. Самолет из Якутии в Москву. Опять Лефортово. Сообщение о лишении советского гражданства и высылке из страны. В США.

Начавшаяся перестройка позволила Юрию Федоровичу уже через три года съездить в Москву. В гости. В беседах и интервью рассказывал, что в США ему сразу же предложили лабораторию в Корнелльском университете, что встречался с Рейганом, Тэтчер, Брандтом, Миттераном… Говорил о посещениях госдепартамента и Белого дома. Упомянул о «меморандуме госсекретарю Бейкеру». Когда его спросили, не сожалеет ли о том, что произошло, ответил, что не сожалеет.

 - Но сегодня я стал бы говорить не об отдельных сторонах экономической, научной и политической жизни страны, а о системе в целом. Я поумнел.

Правозащитник Лев Пономарев:

«Юра, возвращайся, мы из тебя сделаем президента».

Ю.Ф.Орлов: «У меня было две мотивации. Одна: само направление цивилизации было мне противно. (Это — о социализме). То направление цивилизации, я считал, может победить, может охватить весь мир. Что-то сделать, чтобы не допустить этого, было одной из главных мотиваций у меня. Второе: проклятый патриотизм. Я любил Россию и хотел, чтобы она была лучше».

Ю.Ф.Орлов — «окончательный». Вот его высказывания.

«Абсурд есть норма и банальность в Советском Союзе».

«Сегодня блестящая, в деталях разработанная идея справедливого, рационального общества — идея социализма — терпит унизительное поражение».

«Советское общество утопило само себя в океане крови. 65 миллионов — мертвы».

«Я напомнил убежденным коммунистам, что их поезд ушел».

«Это совсем не тот мир, который когда-то описывали Маркс и Ленин».

Он за такой строй, в котором люди имели бы в виду «близкую экономическую выгоду, а не далекую политическую идею».

Но и капитализм в глазах Орлова успел потускнеть. Его он называет его «рискованной системой». И даже так:

«Сегодня в Америке можно встретить больше идеологических защитников социализма, чем в России».

На мой взгляд, с Ю.Ф.Орловым произошло это: к концу жизни в нем не осталось ничего от того, что было в молодом возрасте. Все плюсы поменялись на минусы, и наоборот. Что это значит? Он начинал сплошной ложью и пришел к сплошной правде? Но если человек так глубоко, так безоговорочно обманывается к своим зрелым годам, можно ли это отнести к его достоинствам?

Хочу понять судьбу Ю.Ф.Орлова.

В августе 1989 года в «Огоньке» была напечатана статья Ванды Белецкой «Судьба и совесть» — о нем. Она писала: «Именно совесть, живая, недремлющая, требовала от него тех поступков, которые он совершил».

Она же: «Всегда Юрий Федорович Орлов болезненно переживал любую несправедливость, всегда принимал чужую боль близко к сердцу, как собственную. Даже ближе. Так он устроен. Чужое горе для него мгновенно становится своим».

Я готов согласиться с Вандой Белецкой в том, что Орлов так устроен. Да, встречаются такие люди. Люди, которые очень эмоционально реагируют на всякую несправедливость, втягиваются в борьбу за правду, застревают в ней, теряют элементарную ориентацию, при этом в ходе борьбы сами совершают не одну ошибку и даже не одну несправедливость. Я их не осуждаю. Они — такие.

Но Орлов — ученый. И потому, казалось бы, не должен предаваться эмоциям, а без них анализировать ситуацию.

Возьмем такую, уже до лохмотьев обтрепанную проблему, как права человека.

Чуть-чуть отвлекусь. Готовясь к предстоящему бою, артиллеристы заранее пристреливают некоторые цели в стане противника, чтобы в любой момент иметь возможность начать по ним стрельбу. Так вот для Запада права человека — это пристрелянная цель в Советском Союзе. По всякому поводу и без повода по этой цели начинается стрельба. Будто бы во всем мире с правами человека — не придраться, а только в СССР ситуация — острее некуда. Нужна минута размышлений, чтобы сказать себе: это — не так.

В любой стране и во всем мире — тысячи, миллионы и миллиарды прав человека и столько же их нарушений. Но советские правозащитники во главе с Ю.Ф.Орловым - после Хельсинских соглашений, инициатором которых, между прочим, был СССР, - образовали группу, чтобы «следить» за правами человека, «давить» на власть в нашей стране. Такие же группы были созданы и в некоторых странах Запада. Но — такая особенность: хельсинским группам западных стран предписывалось «давить» не на свои правительства, а на правительство Советского Союза, помогая таким образом группе Орлова. Но почему так? Почему «вся артиллерия» сосредоточилась на стрельбе по Советскому Союзу, хотя свои цели — нарушения прав — были во всех странах? Между тем, в СССР не было, например, безработицы и, значит, не было (почти не было) нарушений права на труд, а на Западе права на труд были лишены миллионы людей. Или другое — в Советском Союзе самолетами пользовалось все население — поголовно. Потому что люди мели право на передвижения и имели на то возможность. А сейчас? Право-то есть, но без возможности.

Если правозащитники Советского Союза и за его пределами кого-то и защищали, то друг друга. Эта миссия им удавалась лучше других.

Юрий Федорович Орлов вышел в физики как раз в те годы, когда физики поднялись на пик своей славы. Я хорошо помню то время. То было время, когда казалось, что точным наукам — все под силу, все отрасли и все сферы жизни. Создавалось такое ощущение, что стоит физикам взяться за любую проблему — и они ее, безусловно, решат. Пока они слишком заняты в своей физике, но вот малость освободятся от нее и тогда… Именно тогда-то Орлов и написал статью, в которой квантовую логику распространил на гуманитарную сферу. Да, то было время, когда человечество всю науку свело к физике и на нее возложило непомерные надежды. И физики, разумеется, были рады обмануться. Они стали писать философские трактаты. Они предстали доками в экономике. Они принялись поучать правителей как управлять обществом и государством.

И Юрий Федорович, ни в чем не усомнившись, садится за стол и пишет письмо Л.И. Брежневу, задает ему свои тринадцать вопросов. Я не берусь сравнивать Орлова и Брежнева, но уверен, что есть очень важные вещи, которых Орлов ни разу не касался и даже не подозревал, что они существуют, между тем как Брежнев  в них дал бы ему какую угодно фору.

Все тринадцать вопросов Орлова сводятся к одному слову: свобода. Ученый требует от генсека свобод. Свободы в экономике, в общественной жизни, в идеологии, в искусстве.

Хорошо, поговорим о свободе. Разве кто-то в Советском Союзе был против свободы? Свобода всем мила. И, казалось бы, чего проще — дать свободу? Вместо «нет» сказать «да». Приоткрыть дверь, ворота, границу… И, я думаю, наши правители, то же Хрущев, тот же Брежнев, имели такой соблазн. Но они, я думаю, едва приоткрыв щелочку, тотчас в страхе ее закрывали. Это сравню с плотиной. Чтобы разрушить дамбу, не надо орудовать бульдозером, достаточно сделать в насыпи тоненькую дырочку — и вы насторожитесь только тогда, когда уже будет поздно: плотина рухнет и смоет все на своем  пути. Не нам рассказывать, как это бывает. Нам это показал М.С.Горбачев. Он сделал дырочку в плотине СССР, и он рухнул на наших глазах.

Каждое государство в какой-то мере — осажденная крепость. Но самой осажденной крепостью был Советский Союз. А в осажденной крепости жизнь не такая, как в мирном городе. Она — скуднее, строже, молчаливее. Самое опасное — раздор и раздрай среди осажденных. Если есть те, которые против того, чтобы сопротивляться, — они должны помалкивать. Устраивать внутри осажденного города митинги и демонстрации — несусветная глупость. Преступление — требовать свободы слова, чтобы каждый мог говорить, что хочет. Самый верный способ занять осажденную крепость — внедрить в нее опытного демагога. Своей болтовней о правах человека он в два счета развалит сопротивление.

И это уже — в нашем опыте. Знаем. Убедились.

Осада Троице-Сергиева монастыря войсками Лжедмитрия II

А разве сейчас Россия не в осаде? Сейчас это еще нагляднее, чем прежде.

Кто-то скажет: что за напасть такая? Почему мы всегда в крепости?

Судьба такая. Ведь не мы осаждаем, а нас осаждают. И что, мы сами и виноваты? Так нам выпало — или жить в осаде или сдаваться на милость победителя. Был грех — сдавались. При Ельцине осаду сняли. Несколько лет стояли на коленях. Не очень понравилось. И до сих пор до конца не разогнуть согбенную голову…

Я не знаю страны без государства. Ну-ка попробовали бы американские правозащитники организовать в Вашингтоне «хельсинкскую группу» — сколько бы они там продержались? Там таких «шуток» не понимают. А где бедный Эдвард Сноуден? Сколько ему скрываться в Москве? А сколько лет сидит в посольстве  Эквадора в Лондоне бедный  Джулиан Ассанж? Между прочим, ни одна демократическая страна не дала им убежища. Все ждут расправы. А грозят им не пятью годами лагерей, а смертной казнью. У них есть даже это право — на смертную казнь.

Кто-то из диссидентов (В.Максимов?) — автор этого знаменательного откровения: мы целились в коммунизм, а попали в Россию.

Значит, они, Россия и коммунизм, были рядом, очень близко, так близко, что легко промахнуться.

Я охотно допускаю, что Ю.Ф. Орлов первоначально и мысли не допускал, чтобы навредить своей стране. Он «целился» в социализм. Хотел его улучшить. И был искренен в том. Улучшить или убить. Но «борьба за правду» неизбежно поставила его против органов власти, как раз против тех, которые отвечали за безопасность страны. Очень скоро эти органы предстали перед ним как враги. То, что обнаружились ошибки и преступления (сталинские репрессии) советской власти, а также поддержка из-за рубежа внушили Орлову, и не только ему, убеждение, что он борется за правое дело. Точка невозврата была пройдена. Юрий Федорович отошел не только от социализма, но и — «проклятый патриотизм» — от России. Он оказался в стане врагов. Стрелял с вражеских баррикад. Целился в социализм, а попадал в Россию.

Я считаю так: если у тебя не хватило ума понять, что такое социализм, если ты своим умом не сумел вникнуть, критически проанализировать и постигнуть идею, то надо разочароваться, но не в социализме, а в себе самом. И после того, признав свою умственную несостоятельность, умолкнуть и не выходить на люди с какими-то обучениями.

Сейчас Юрий Федорович живет в США. Очень далеко от России. У него все хорошо — уютный дом, молодая жена-американка. Все утряслось, успокоилось, стихло.

Он — там, а мы — здесь…

 Михаил Фонотов